Онлайн книга «Повелитель света»
|
Все это подметил отнюдь не Шарль. Во избежание досадных последствий раздвоения внимания он определил себе, Бертрану и Коломбе отдельную задачу – отслеживать исключительно дело Сезара, тогда как ведение дела Фиески было доверено достойнейшему историку, мсье Кола-Дюнорману, который, как всем известно, также занимался изучением эпохи Реставрации и правления Луи-Филиппа. Кола-Дюнорман (либо один из его сотрудников) покидал студию уже далеко за полночь, чтобы снова вернуться в нее с рассветом, и каждый раз, когда происходил какой-либо примечательный факт, имевший отношение к Фиески, он не забывал сообщать об этом Шарлю, который тотчас же прибегал в студию, если в ней в тот момент отсутствовал, или же переключал свое внимание с одной камеры на другую, если находился рядом. Словом, в студии на улице Турнон, да и во всей квартире мадам Кристиани, царило невообразимое возбуждение, немного спадавшее лишь с наступлением ночи, когда «ретротрансляция» становилась менее событийной. Люк де Сертей, участвуя в просмотрах, проявлял сдержанность, которая, по правде сказать, была вполне естественной, но за которую, однако же – зная характер этого человека, – Шарль был ему глубоко признателен. Строжайший запрет останавливал у двери квартиры всех тех любопытствующих граждан, которым удавалось преодолеть первый барьер в лице консьержа. Некоторых, впрочем, не впустить не представлялось возможным; то были персоны слишком значительные, чтобы можно было отказать им как в доступе к люминиту, так и в просмотре пролога покушения Фиески и убийства Сезара. В последние дни, когда вокруг пластины уже разместили четыре разнонаправленные камеры, в студии постоянно находилось с дюжину в высшей степени докучливых посетителей, которые, расположившись более или менее в стороне, таращили – во имя науки, искусства, журналистики или же так называемого возвышенного любопытства – глаза на эту установленную на подставке «картину», где летнее небо 1835 года освещало комнату и бульвар давно минувших лет, в то время как пять кинематографических аппаратов нацеливали на нее свои объективы, а вооружившиеся биноклями, блокнотами и авторучками господа старались не пропустить ни единой фазы событий почти вековой давности. Этих посетителей время от времени приходилось просить удалиться, так как они ничуть не уставали визуально наслаждаться столь новым представлением. На смену им приходили другие. Но по мере того, как приближалось 15 ноября, наплыв гостей увеличивался, а их настойчивость возрастала в той же прогрессии. Ввиду возникшей необходимости в страже порядка у двери дома появился непреклонный ажан, тогда как в самой квартире несколько человек специально следили за тем, чтобы никакой репортер, не приглашенный на основной сеанс, не спрятался где-либо в ожидании означенного времени. Всем, что касалось прочих мер предосторожности, занималась лично мадам Кристиани. Паркет от прихожей и до студии был устлан холщовыми дорожками, а анфилада комнат, которые следовало пересечь на этом пути, внезапно лишилась всех безделушек, способных – благодаря своим малым размерам, легкости и очарованию – ввести в искушение любителей красивых вещиц. Человек плохо информированный, вероятно, задался бы вопросом: что за свадьба или же похороны здесь готовятся? |