Онлайн книга «Таинственные превращения»
|
Жан Морейль рассмеялся. — Вы смеетесь, как человек, который не слишком уверен в своей правоте, — сказал Лионель. — Я очень жалею, что не могу назвать имя моего «субъекта»… — Неважно! Признаюсь, эти вопросы давно уже перестали меня интересовать… Но физиономия Жана Морейля опровергла его слова, и мускулы его лица выражали усилие что-то вспомнить. Надо сознаться, что развернувшиеся перед его глазами четыре акта драмы не вызвали в его душе ничего, кроме самого нормального интереса. Мадам де Праз сидела впереди с Жильбертой. Но Лионель подстерегал каждый жест, каждое движение лица своего соседа. Он заметил только, что Жан Морейль удваивал свое внимание каждый раз, когда Жемье, игравший роль Галлерса, изображал мучения прокурора, осаждаемого каким-то смутным страхом и по разным необъяснимым, неощутимым признакам чувствующего, что его окружает тайна. Испытание, следовательно, не дало ничего определенного. В отместку за это мадам де Праз и ее сын, намерения которых нам известны, были вознаграждены взволнованным видом Жильберты. Для нее ужасные перевоплощения чиновника-бандита были откровением в области этих тяжелых, чудовищных явлений. — Ужасно! — сказала она. — Ужасно! И эти слова были сладкой музыкой для ее тетки и кузена. «Жан Морейль, мой мальчик, ты пропал!» — думал Лионель. Граф де Праз понимал, что вечер не даст больше никаких результатов и в последнем антракте вышел с намерением вернуться в ложу только при финальных репликах, когда Галлерс, исцеленный скорее театральным, чем клиническим, методом, навсегда расстается со своей второй личностью. * * * Лионель вышел и в двух шагах от Одеона встретился с Обри, которому и сообщил маккиавелистические инструкции матери. Хитрый привратник, со своей стороны, рассказал о неудачных поисках, касающихся красавицы Явы. Он отправился днем в меблированные комнаты, где она жила. При этом Обри взял себе в помощь знакомого тайного агента полиции, чтобы воспользоваться его престижем и карточкой. Ява разговаривала с хозяйкой «меблирашек». Обри попробовал вмешаться в разговор. Но девица выказала неприступность. Было неловко настаивать. «Укротительница змей», как ее называли в квартале, почти сейчас же вышла, захватив свою шоколадную собачонку и рыжий чемодан. Увидев карточку полицейского, хозяйка оказалась более словоохотливой. Но Фредди и Ява жили там с недавних пор, и она о них ничего не знала. — Знаете, — сказала она, — такие люди никогда долго не живут в одном и том же доме. Они вечно кочуют. Живут месяц, два, не больше… Потом снова возвращаются… Эти двое держатся вполне прилично. Платят аккуратно. Работают. По крайней мере, так кажется. Женщина показывает змей; мужчину никогда днем не видать. После этого она показала обоим посетителям домовую книгу. Обри сделал оттуда выписки. Он вынул из кармана записную книжку и прочел имя, под которым Жан Морейль был прописан в этом доме: — Баскар, Альбер, Леон, поденщик, рожден в… — Мимо! — сказал Лионель. — Какой интерес в этом фальшивом имени! — Ява записана… Аррегюи, Мари-Луиза, Эрнестина, Адриеннь… — Неинтересно! Неинтересно! — Мой друг из тайной полиции предложил мне собрать сведения от прислуги «меблирашек»; я сказал, что дам ему ответ… Лионель, подумав немного, решил: — Напротив, рекомендуйте ему оставить Фредди и Яву в покое. Не надо им давать ни малейшего повода думать, что за ними наблюдают. Это помешает одному моему проекту, который я вам сейчас изложу. Мы хотим, чтобы Фредди совершил кражу, грабеж и при таких обстоятельствах, чтобы Жильберта в этом не сомневалась. Вы поняли, Обри? |