Онлайн книга «Необычайные рассказы»
|
— Но!.. шапа!.. «Странное имя», подумал я, «должно быть, местного происхождения». Все же после двадцатилетнего безвыездного пребывания в Париже и десяти часов вагонной тряски тишина полей производила на меня потрясающее впечатление; меня охватил неожиданный прилив нежности. Но мы ехали по направлению к противным горам, и… — Но!.. шапа!.. — Что это значит, это имя? — спросил я у старика. — Шапа? Вы живете в Париже и не знаете этого? Он осклабился. «Ага, — подумал я. — Парише! Оказывается, не шапа, а жапа! Черт бы побрал их акцент!» Крестьянин продолжал, издеваясь надо мной: — Вы, шначит, пуквально нишего не шнаете в Парише? «Пуквально? Великолепно», — продолжал я мысленно, — «значит, не шапа, а жаба! Какое странное название для лошади!» — Почему это вы называете лошадь жабой, разве она похожа на лягушку? — Вшдор, пуштяки, выдумки… шепуха… Я тщетно пробовал продолжить наш разговор, так как возница говорил на чрезвычайно трудно понятном наречии. С большим трудом, через пятое в десятое я разобрал, что он служит кучером, и садовником, и зовут его Фома, но в Орме его прозвали Дидимом. Таким образом, я узнал, что Гамбертен помнит еще Евангелие и не прочь пошутить. Спустя довольно продолжительное время — спустилась ночь — наша жалобно стонущая повозка проехала по главной улице жалкой деревушки, затем после продолжительного подъема по испорченной выбоинами дороге достигла опушки леса. Мы въехали в лес и внезапно, в наступившей темноте повозка остановилась, а перед моими глазами вырос белый фасад большой постройки. Фома окликнул меня: мы приехали. Гамбертен и я внимательно разглядывали друг друга. Как, этот пятидесятилетний плешивый и желтый старикашка — это Гамбертен? Гамбертен, который был выше меня ростом, когда ему было семнадцать лет? Вот так сюрприз! Мне казалось, что я читаю в его прикрытых пенсне глазах те же замечания на мой счет. Но все это продолжалось ровно столько времени, сколько мне понадобилось, чтобы выйти из повозки на землю; когда мы оказались один возле другого, я почувствовал в его рукопожатии, что наши былые души воскресли в нас. После обеда Гамбертен пригласил меня в библиотеку, украшенную экзотическими трофеями — доспехами дикарей, копьями, стрелами и томагавками. Он уже рассказал мне в общих чертах свою, полную приключений, бродячую жизнь. Мы продолжали наш разговор: — Да, вот уж скоро шесть лет, как я вернулся. Я застал старый дом полуразрушенным… но мне не на что было привести его в порядок. Да и все поместье здорово пострадало. Арендатор умер, так что, когда я вернулся, все было страшно запущено… Теперь я отдаю землю в аренду местным крестьянами. — Мне кажется, — возразил я, — что, будь я на вашем месте, мне было бы страшно приятно самому обрабатывать свои земли. Это было бы ценным развлечением для вашего одиночества… — О, у меня нет недостатка в занятиях, — сказал он с жаром. — У меня больше дела, чем надо для того остатка дней, что мне осталось прожить. Если бы я мог предвидеть… Он не закончил фразы и нервно заходил по комнате, вертя пенсне на конце шнурка. Взглянув на застекленные шкафы библиотеки, я заметил среди массы старых книг несколько новых; по стенам висели географические карты, тоже новые. Я намекнул: — Вас увлекают занятия?.. — Да, занятие поразительного интереса, поверьте мне… Увлекательнейшая работа… |