Книга Необычайные рассказы, страница 65 – Морис Ренар

И Луне — жене солнца — поклонялись под видом статуи молодой женщины.

И среди всех народов, поклонявшихся ей, каждый народ называл ее на своем языке столькими именами, скольких царств считал ее повелительницей. Под разными названиями, украшенная соответствующими эмблемами, она всюду слыла богиней девственниц, покровительницей рожениц, охранительницей кораблей во время ночного пути по пучинам морским и покровительницей тех, кто охотится за зверями, чтобы убивать их. Маленькие римлянки, стягивая пояс, называли ее Дианой; карфагенские девушки, глядя на цепочки, связывающие щиколки их ног, взывали к Танит. В глубине громоздких дворцов священных Фив громкие вопли мучившихся в родах жен фараонов были обращены к Изиде. И Астарту воспевали в своих гимнах матросы, гребя ночью на тирских галерах…

Актеон, будучи греком и охотником, поклонялся луне под названием Артемиды.

Но этот принц обладал экзальтированным воображением, которое заставляло его видеть чудеса в обыденных вещах. Поверив своим болтливым кормилицам, он был убежден, что родился от союза своего отца Аристея с нимфой Сирене, а не с его царственной супругой. Он верил и в то, что его дед Кадм Беотийский, посеяв зубы дракона, пожал воинов. И до того сильна была его вера в чудесное, что, когда его старый учитель Хирон умер, стоило большого труда убедить его, что при жизни он не был кентавром.

Поэтому вполне понятно, что, когда этот мечтатель увидел изображения богов, сделанных по образу и подобию людей, то ничто не могло его разубедить, что эти идолы были действительно их изображениями и что бессмертные боги живут на той же земле, что и смертные люди. С тех пор Актеон стал находить следы шагов сатиров на звериных тропах и в гибких движениях качавшихся от ветра веток деревьев видел тайные жесты дриад.

Таким образом весь пантеон язычников промелькнул перед его снисходительным взором. Он перевидал всех богов: одного при блеске молнии в олимпийском профиле какой-нибудь тучи; другого в человекоподобном виде морской волны, покрытой пеной, как бородой. Он встречал или вообразил, что встречал, всех богов и богинь, за исключением одной — покровительницы охотников Артемиды с полумесяцем на голове. Он разделял все заблуждения своих современников и верил в пресловутую стыдливость призрачной богини и в то, что поэтому она укрывается со своими нимфами от нескромного людского взора.

И вот, несмотря на тайные предостережения Элоима, Актеон решил во что бы то ни стало выследить таинственную девственницу; и, проводя дни, а часто и ночи напролет на охоте, подстерегал не только диких зверей и искал встречи не с одними кабанами и рысью.

Как-то вечером он возвращался в город с охоты в сопровождении друзей, вооруженных кто рогатиной, кто луком. Впереди на носилках из ветвей несли убитых ими медведя и трех кабанов; усталые собаки плелись, высунув языки, спущенные со своры. Охотники и животные передвигались очень медленно по лесистому ущелью вдоль берега ручья.

Актеон, которому не удалось в этот день ни убить зверя, ни увидеть богиню, шел, мрачно насупившись, и еле передвигал ноги.

В глубоком ущелье было очень темно. Только березы, которые всегда кажутся как бы насыщенными лунным светом, выделялись среди деревьев темного леса и производили впечатление бледных фосфоресцирующих колонн; вдруг, на поверхности буйного ручейка, промелькнула серебристая рыба, как прорвавшийся сквозь тучи луч лунного света. На лице юного принца разгладились морщины. Кто-то даже расслышал, что он издал восклицание восхищения.