Книга Убийства в Чумном дворе, страница 128 – Джон Диксон Карр

Холлидей подошел к столу:

– А дальше что? И где он?

– Лучше сначала выслушай, что он хотел сказать, – мягко предложил Г. М. – Садись. Если хочешь, я обрисую это в общих чертах… В основном эта история уже известна. Эта женщина подала идею, что они с Дарвортом будут облапошивать доверчивых клиентов – хотя она всегда клялась Макдоннеллу, что к этому ее принудил Дарворт. И мало-помалу, с большими перерывами они около четырех лет знакомились с разными людьми. Дарворт должен был изображать романтичного холостяка, как приманку для женщин; она же была неприметным медиумом, который не должен был вызывать подозрений у подруг Дарворта. И все шло хорошо, пока не произошли две вещи: первая – Дарворт влюбился в Мэрион Латимер, и вторая – в июле прошлого года Макдоннелл был послан разузнать о деятельности Дарворта и выяснить, кто такой «Джозеф». Это произошло случайно. Он наткнулся на «таинственную леди», выходившую из «Коттеджа Магнолия» в надлежащем наряде, и последовал за ней. Что произошло затем, не очень ясно из его рассказа, но, я так понимаю, она использовала все свои уловки, дабы заткнуть ему рот. Похоже, вскоре после этого Макдоннелл отправился в отпуск и провел его с миссис Дарворт на ее вилле в Ницце… О да. Когда целеустремленная Гленда намеревалась очаровать, она, ей-богу, очаровывала! Кстати, пока Макдоннелл рассказывал мне это, он все время повторял: «Если бы вы знали, как она красива! Вы никогда не видели ее иначе, как в этом гриме!» Сынок, было по-настоящему жутко слышать, как он стенает о ее красоте, как будто это было оправданием. Он даже бросился к ящику стола и достал оттуда кучу фотографий, все время рассказывая об убийстве, а я читал между строк. Знаешь, что я прочел между строк и почему наша славная старушка Гленда приложила столько усилий расположить его к себе, чтобы он делал все, что ей заблагорассудится? К тому времени она начала понимать игру, которую затеял Дарворт. Дарворт утверждал, что намерен обчистить круг миссис Беннинг и затеять дело о Чумном дворе к обоюдной выгоде супругов, но Гленда уже все знала о девице Латимер, поэтому она решила…

– Покончить с ним, да? – с горечью произнес Холлидей. – Ну что за милашка. Ха. На всякий случай, если он попытается подсыпать мышьяк ей в кофе, она поквитается и получит двести тысяч. Отлично. Мэрион не помешало бы все это услышать. Ей было бы приятно думать…

– Без обид, старина, – сказал Г. М. – Но примерно так оно и есть. О, видишь ли, Гленда притворилась, что поверила Дарворту, когда он рассказал ей все это. Тем временем она плакалась Макдоннеллу, жалуясь, что Дарворт своей жестокой волей подавляет ее и принуждает подчиняться. И все потому, что она боится его, поскольку он убил свою первую жену, и она боится, что он может убить и ее…

– И Макдоннелл во все это верил? – рявкнул Холлидей. – Сволочь.

– Ты уверен, – тихо спросил Г. М., – что за последние шесть месяцев обошелся без веры в еще более ужасные вещи? Спокойно. Позволь мне продолжать. Что ж, тем временем существовала реальная опасность, что Дарворту могло взбрести в голову поступить именно так: избавиться от своей второй жены таким же образом, как от первой, задушив ее подушкой и закопав останки. Гленда никогда не могла знать наверняка. Эти двое играли друг против друга в тонкую, вежливую, смертельную игру, и если бы Мэрион Латимер больше поощряла Дарворта, он, возможно, рискнул бы. Это беспокоило Гленду. Ей не нужны были никакие скандалы, пока она не сможет вонзить в него свой нож. Дарворт никогда не ожидал от нее физического нападения; он думал, что самое большее, на что она способна, – это пригрозить ему разоблачением. И когда Дарворту пришла в голову идея о нападении привидений в Чумном дворе, Гленда, должно быть, станцевала сарабанду. «„Мой враг предан в руки твои…“^[24]и так далее», – сказала Гленда. Тем временем она ластится к Дарворту и говорит: «Ты ведь никогда не захотел бы причинить мне боль, верно?» И Дарворт, у которого были радужные видения того, как она лежит под землей с дозой цианида в желудке, гладит ее по голове и отвечает: «Конечно нет». – «Хорошо, – говорит Гленда, любовно теребя пуговицу на его пиджаке, – потому что иначе, милый, это было бы очень плохо».