Книга Убийства в Чумном дворе, страница 96 – Джон Диксон Карр

Последняя деталь была настолько странной, что Макдоннелл невольно остановился, словно ожидая комментариев. И был прав.

– Распятие? – передернувшись, повторил Г. М. – Это что-то новенькое. Он что, очень набожен?

– По-моему, парень просто сумасшедший, сэр, вот и все, – ровным голосом сказал Мастерс. – Набожный? Как раз наоборот. Почему, когда я спросил его, молился ли он, он набросился на меня, как будто я его оскорбил? Он сказал: «Разве я похож на благочестивого методиста?» – или что-то в этом роде… Продолжай, Берт. Что еще?

– Это все. Он сообщил Сарку, что большую часть пути домой прошел пешком и, прежде чем смог поймать такси, оказался уже на Оксфорд-стрит. Он сказал также, что Мэрион ждать не надо – она вернется когда нужно, затем налил себе большую порцию бренди и отправился спать. Остальное произошло около шести часов. Там есть служанка, которая с утра разжигает камины, и она спускалась с третьего этажа. На улице было очень тихо и сумрачно, в саду стоял туман. Проходя мимо спальни Теда, она услышала, как он что-то тихо бормочет. Ей показалось, что он разговаривает во сне. А потом раздался другой голос. Служанка поклялась, что никогда раньше его не слышала. Это был женский голос, по-видимому довольно отвратительный, поскольку напугал ее до смерти. Потом, придя в себя, она вспомнила, что однажды ночью, кажется около года назад, Тед, который был изрядно пьян, привел в дом подружку, тоже сильно подвыпившую. Он тайком провел ее в спальню через лестницу и балкон, который проходит вдоль той стороны дома…

Макдоннелл махнул рукой:

– Служанка не придала этому особого значения, но, когда позже она услышала новости об убийстве, о том, когда вернулся Тед, и обо всем остальном, она испугалась. И все рассказала Сарку. Она призналась, что и представить не могла себе такого голоса, что он был «жутким и безумным».

– Она не запомнила какие-нибудь слова? – спросил Мастерс.

– Она была так напугана, когда я заговорил с ней, что я не смог ничего от нее добиться. Она лишь поделилась своим впечатлением (не со мной, а с Сарком, от которого я это услышал). Она сказала, что, если бы обезьяна умела говорить, она говорила бы точно таким же голосом. Единственные слова, которые служанка запомнила, были такими: «Ты даже не подозревал об этом, верно?»

Последовало долгое молчание. Мастерс обнаружил, что дворецкий Дарворта прислушивается к разговору, и для порядка громогласно велел ему выйти из помещения.

– Женщина… – произнес Мастерс.

– Это ни черта не значит, к несчастью! – бросил Г. М., сжимая и разжимая пальцы. – Если взвинтить какого-нибудь нервного типа, мужского или женского пола, голос у него сорвется на фальцет. Хм. Очень любопытное замечание об обезьяне наводит на мысль о чем-то большом… о чем-то… я не знаю. И все же, почему Тед рванул прочь, с дорожной сумкой? А?.. Хм. – Он задумался. Его сонный взгляд блуждал по залу. – Все, что я могу сделать на данный момент, Мастерс, это согласиться с тобой: мне это тоже не нравится. По городу разгуливает убийца, с которым я бы не хотел встретиться темной ночью. Ты когда-нибудь читал Де Квинси, Мастерс? Помнишь об одном бедолаге, который прятался в доме и остался незамеченным, когда убийца вырезал всех остальных? И он попытался прокрасться вниз по лестнице и выбраться наружу, зная, что убийца бродит по комнате у двери. Он скорчился на лестнице, перепуганный до смерти, и все, что он слышал, – это скрип ботинок убийцы, который кружил по гостиной. Только скрип обуви… Это все, что мы слышим. Только скрип… Теперь я задаюсь вопросом – ха! – Г. М. подпер свою большую голову рукой, постучал себя по лбу, а затем раздраженно выпрямился. – Нет-нет, так не пойдет. За работу! Пора вернуться к работе. Мастерс!