Онлайн книга «Под спудом тайны»
|
Теперь ознакомимся с купчей Потулова: «… Продал я жене своей, коллежской регистраторше Глафире Андреевой дочери Потуловой, в вечное владение крепостного своего крестьянина Спиридона Яковлева сына Боева с женою его Марфою и малолетними детьми со всем их имуществом, как то: строением, скотом, лошадьми, птицею, с хлебом в гумне стоящим и в земле посеянным… А ежели кто из родственников моих станет вступаться, то ей, Глафире, от тех вступщиков убытков не понести». И о коллежском регистраторе можно забыть: почерк не подходит никоим образом. А тут верющее письмо склочника Болотова: «Государь мой, Алексей Иванович, имею я намерение продать недвижимое свое имение, состоящее Тамбовской губернии Петродарской округи при сельце Нижней Абловки, в чрезполосном с прочими помещиками и однодворцами владении, пятнадцать десятин, дошедшее мне от родителя моего… А оная моя земля иному никому от меня не продана, не заложена, ни в каких крепостях не укреплена и не отписана… Я вам верю, и что вы учините, впредь спорить и прекословить не буду…» Кому это он писал?.. Оказывается, повытчику суда,коллежскому секретарю Горлову… Опять же, есть схожесть, но совсем небольшая, не стоит ее и в расчет брать. Зацепин, в конечном счете, сверил почерки всех подозреваемых, кроме Матвеевских. Выискивать документы, к коим последние приложили руку, у него уже не было времени. «Возьмем у них образцы почерка на месте, в Абловке, – решил он и покачал головой. – Черт! Вязь гусиного пера охотничьего списка пока сравнить не с чем… Вот тут и думай, вот и гадай!» Поблагодарив Яковлева за оказанную услугу, он покинул здание присутственных мест и заспешил по Дворянской к Верхнему парку, чтобы подвергнуть проверке слова младшего Матвеевского. В конторе ему, долго не рассуждая, посоветовали найти сторожа, отставного унтер-офицера. – Сидор у нас на все руки, и с ружьем посторожит, и с метлой походит, и ножовку в дело пустит, – объяснил служитель парка. – Видел здесь его не раз, – кивнул Зацепил. – Седой, благообразный. – Вот-вот… Слышите, где-то пилит? Поручик пошел через парк на звук и обнаружил сторожа на пологом склоне, с которого открывался замечательный вид на ленту реки, обширную гладь Петровского пруда и Нижний парк. Он некоторое время постоял на одном месте, вдыхая чистый воздух и любуясь окрестностями, потом произнес: – Сучья опиливаем? Старик опустил ножовку и с прищуром взглянул на дворянина. – Так точно, ваше благородие, дело нужное. Обратив внимание на пустую скамейку, поручику захотелось немного передохнуть – беготня по городу его слегка утомила. Он присел, достал из кармана вишневую трубку, набил ее табаком и разжег. – Садись, дед, поговорим. В твои годы работать нужно не спеша, с перерывами. Здоровья, брат, не займешь и не купишь… Давно здесь служим? – С самого зарождения парка, с одиннадцатого года. – Старый унтер-офицер сел, огладил бороду и принялся раскуривать свою старенькую трубку. – Мне отставка как раз с пенсионом вышла. А он не важнецкий, пенсион-то, разве на него проживешь? Вот и устроился в Сад общественного гулянья. Тогда он был совсем небольшим, вдоль улицы имел 112 саженей, а в ширину – 60. Через год расширился, и знаете как? За счет незастроенных участков полковника Вышеславцева и майорши Колобовой. Вон там они располагались, напротив усадеб штабс-капитана Якова Ивановича и ротмистра Николая Степаныча Беклемишевых… |