Книга Удивительное похищение королевского бриллианта, страница 40 – Вазим Хан

– Сэр?

– Во всем виновата эта ваша современная культура, – прорычал директор. – Теперь в моде неуважение! В моде хамство, сэр. Нация дегенератов, вот что нас ждет… И что теперь делать? Эти безвольные тупицы из Нью-Дели связали нас по рукам и ногам. Вы в курсе, что теперь уже нельзя бить этих маленьких бандитов-гунда^[13]? Думаете, когда я был мальчишкой, отец Родригес жалел розги своей? Да даже Ганди в детстве без конца пороли, и ему это пошло на пользу. И святой Ксавье с радостью принял побои от тех вероломных португальских солдат, которые отошли от веры на Гоа.

– Сэр, могу ли я узнать, зачем вы меня сегодня пригласили?

Лобо с изумлением посмотрел на него.

– Разве жена вам не сказала?

– Нет, сэр.

– Произошло гнусное преступление, Чопра.

– Какое именно, сэр?

– Представьте наихудшее преступление из всех возможных.

Чопра вопросительно посмотрел на него.

– Кого-то убили?

– Хуже! – взревел Лобо.

– Хуже, чем убийство? Простите, сэр, но будет проще, если вы сами мне расскажете.

– Украли нашего дорогого отца Гонзалвеса!

– Похитили человека? – Чопра был поражен. – Сэр, вам нужно немедленно об этом сообщить в полицию.

Брови Лобо сошлись, словно гусеницы в схватке.

– Лучше я покажу вам. Пойдемте.

* * *

Из актового зала на школьный двор выходили окна с величавыми витражами, изображающими ключевые сцены жизни святого Ксавье, а также образы Пресвятой Девы и Иисуса Милосердного. В зале стояли ряды потертых церковных скамей, которые за сто лет покрылись надписями и рисунками, ведь здесь юные умы претерпевали муки ежедневной литургии, вечерней и бесконечных разглагольствований.

По крайней мере, Чопра именно так воспринимал этот унылый зал.

Чопра не был религиозен, однако он полагал, что каждый имеет право верить, во что хочет. Опыт подсказывал ему, что религия и терпимость редко идут рука об руку. За всю историю человечества во имя религии люди убивали гораздо чаще, чем ради денег, секса и власти, вместе взятых. Это особенно касалось субконтинента, который был свидетелем постоянных потрясений и завоеваний во имя той или иной веры. Он испытывал сильную тревогу всякий раз, когда видел, как детские умы наполняют уверенностью, будто одна форма связи с Великой Тайной почему-то лучше другой.

Вслед за директором Лобо они поднялись по короткой лестнице на сцену. Впереди стояла кафедра для проповедей. Прямо за ней, в глубине сцены, возвышалась мраморная колонна, увенчанная пустым постаментом.

Лобо махнул рукой в сторону постамента.

– Вот!

Чопра посмотрел туда.

– Здесь ничего нет.

– Вот именно, Чопра! Эти проклятые гунда его забрали.

Чопра наконец понял. Он сделал шаг вперед и встал на колени, чтобы прочитать медную табличку у основания постамента:

– Кто-то украл бюст?

– Не просто бюст, Чопра. Бюст нашего основателя.

Чопра выпрямился. Он понял, что для Лобо это событие куда более серьезное, чем кража бриллианта «Кохинур», из-за которого две нации чуть не перегрызли друг другу глотки. За тридцать лет в полиции он усвоил, что с преступлениями всегда так. Он видел людей, которые убивали по самым, казалось бы, пустяковым причинам. Но и пустяк для кого-то имеет значение.