Онлайн книга «Пес Ее Высочества»
|
— Она почти что замужем. А я… Жрец приоткрыл рот, покосился на статуи и понизил голос: — А ты, значит, хочешь с нею согрешить так, чтоб в её первую брачную ночь это не вскрылось? Бьорн зарычал и потянул из ножен меч. — Эй-эй, потише! — Жрец вскочил и на всякий случай отгородился от посетителя спинкой стула. — Я — особа духовная, физические воздействия в отношении меня, да ещё в святом храме, караются ухудшением кармы на три перерождения вперёд! А я ж тебя перед смертью ещё и лично прокляну, чтоб даже мыслей о девушках… — Да заткнись ты уже! Он тяжело опёрся ладонями о стол, заставив собеседника отшатнуться. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, потом жрец негромко кашлянул. — Ну ладно. Чего ты от меня хочешь-то? Бьорн заставил себя выпрямиться и уставился на статуи. Горло сдавило, словно само тело сопротивлялось попытке выговорить принятое решение, и голос прозвучал еле слышно. — Я хочу… Перестать её любить. От сказанных слов внутри что-то болезненно вздрогнуло. Жрец поджал губы, обошёл стул, сел, поставил локти на стол и глянул на Бьорна поверх сложенных шалашиком пальцев. — Что ж ты так, а? Вроде молодой… Проблемы со здоровьем? От возмущения голос тут же вернулся. — А можно мне другого жреца⁈ — Нельзя. — Жрец потёр ладони, хмыкнул, откинулся на спинку стула и ногой выдвинул из-под стола табурет: — Садись. И рассказывай уже нормально, что из тебя каждое слово как клещами нужно тянуть!.. Бьорн закатил глаза, глянул в сторону выхода, шипяще выдохнул сквозь зубы… И сел. — … Всё это и умно и глупо, — пробормотал жрец, выслушав его сбивчивый рассказ. — Умно, потому что и по людским, и по божественным законам ты прав. Тебе с нею ничего не светит, кроме проблем, и лучше бы вовсе попросить отставку. Бьорн нахмурился. — Но как же… — Не перебивай. Там и помимо тебя три десятка человек с ведьмой в придачу, с охраной одной девчонки уж как-нибудь справятся. А думать, что без тебя никак и только ты способен спасти её от всех бед — гордыня и грех, понял? Жрец наставительно поднял палец, дождался вымученного кивка и сцепил ладони в замок. — Я бы даже порекомендовал тебе зелья и молебны… Но всё это глупо и не имеет смысла. — Он покосился на шкатулку, заполненную листочками с адресами, и со вздохом захлопнул крышку. — У тебя, понимаешь ли, на роже написано большими буквами, что ведьмам ты не веришь, на богов не надеешься, а эта твоя дурацкая любовь — всё, что есть в твоей дурацкой жизни. Повисла тишина. Бьорн точно знал, что должен возразить, но никак не мог подобрать слова. — Я думал, — проговорил он наконец, — что духовные особы должны утешать. Жрец хмыкнул и сложил руки на груди. — Это не ко мне. Это вон к ней, — он кивком указал на Луну. — Хочешь, приходи завтра, её девочки тебе от души посочувствуют, может, даже поплачут с тобой. Только у храма с Мадиной договор, она клиентов к нам посылает, мы к ней. Вот и тебя пошлют. — А ты не пошлёшь? Жрец развёл руками. — Так я ж говорю, без толку. Ну сделают тебе отворот. Ну поедешь ты дальше. А память-то, память ты куда денешь? Ты ж в неё заново через три дня влюбишься, а в итоге или сопьёшься, или железякой своей себя же и ткнёшь. А это и тебе грех, и мне — потому как знал, предвидел и пустил на самотёк. Жрец снова почесал бороду, тяжело вздохнул и повернул голову к статуям. Бьорн проследил его взгляд: Король-Солнце смотрел с постамента строго, но понимающе. |