Книга Невольница Восточного Ветра, страница 40 – Мирая Амброва

- Туда нельзя идти, - произнесла я онемевшими губами. - Неизвестно, кто там находится. Может мародеры или бандиты, а может…

А запнулась, выразительно глянула на Ильстана, намекая на его земляков. Сделала это по привычке, совершенно позабыв о том, что встреча с айневцами будет ему только в радость.

- Нет, это не наши, - ответил он поспешно.

- Откуда тебе знать?

- Мы не убиваем крестьян. И не выгоняем их из домов. Тот, кто заставил их уйти, куда более жесток и страшен.

Я фыркнула.

- Тебя послушать, так вы просто святые.

- Нет, но нам знакомо слово “милосердие”, которое не знает и половина северян. Особенно твой муж.

Я метнула в него уничтожающий взгляд. Зло процедила сквозь зубы, словно это имело значение:

- Я не северянка.

Сказала, а самой не верилось. Я не долго здесь прожила, но я принадлежу теперь северу и роду Сайдех до самой своей смерти. И каждое слово, сказанное в сторону садехцев, касается и меня, как бы мне не хотелось иначе. Но я понимала, что Ильстан прав. Когда королевство раздробилось на три части, и северяне были не на стороне юга, со стороны Сайдеха были частые набеги. Все боялись северян, ведь если они приходили в деревню, от нее не оставалось ничего. Убивали всех: от младенцев до дряхлых стариков. Ни Намора, ни Айневия никогда себе не позволяли того. Быть может от того мой отец и согласился на этот союз, боясь полного уничтожения приграничных земель.

Силли закричала из сарая.

- Иди к ней, - сказал Ильстан. - Помоги. А я пока найду нам воды и постараюсь узнать, кто здесь есть.

- Не уходи, - взмолилась я. - Я не справлюсь сама.

- Ты женщина, ты должна была уже сталкиваться с родами.

Я отрицательно качнула головой.

- Боюсь, у тебя здесь больше опыта, чем у меня, - виновато улыбнулась айневцу.

Во время родов всегда присутствовало много народа - обычно все женщины, что живут в доме, участвовали в этом. Но дочери властителя не полагалось принимать участие в родах служанок, меня бы не допустили. Я могла быть только на родах своей матери, но и там мне оказались не рады. Маму настолько злило мое присутствие рядом, что когда меня привели в двенадцать лет впервые к ней в покои на разрешение, она кинула в меня тяжелой туфлей.

- Прочь, ведьма! - крикнула она в исступлении, корчась в схватках. - Ты испортила мое чрево, прокляла его своим уродливым тельцем! Лучше бы я тебя скинула со стены, мерзкая девчонка…

Я тогда выбежала похолодевшая из ее спальни. Со лба на щеку стекала тонкая струйка крови из раны, что оставил железный каблук. Но я не чувствовала боли.

- Птичка моя! - теплая рука Катары приобняла меня, уводя подальше. - Идем в сад, ты сыграешь мне на флейте ту мелодию, что вчера учила.

Больше я не пыталась прийти и посмотреть на то, как появляются мои братья и сестры. Оно и к лучше - вряд ли я смогла бы спать, увидев их мертвые или изуродованные тела. Но и представления о родах я не имела теперь никакого.

- Тебе самой скоро рожать, - покачал головой айневец.

- Рожать, а не принимать роды.

- Проклятье какое-то.

Он стукнул кулаком о стену, задумчиво поглядел на деревню.

- Ладно, я схожу за водой и сразу вернусь. Помогу, чем смогу.

Силли закричала снова, и я посмотрела с тревогой на дверь амбара.

- Иди к ней, - поторопил меня мужчина. - Лучше не быть в такой момент одной.