Книга Кровь и черника, страница 41 – Алексей Кротов

– Так какие же это свидетели? – вопросил Макушкин. – Не свидетели они, а… – и он махнул рукой, чтобы не выругаться.

Наступила томительное молчание.

– Что делать-то будем? – нарушил паузу Баринов.

– Получать нагоняй от прокурора, – безнадежно сообщил коллеге следователь.

– Ничего, Таисия вернется, она вам поможет, – приободрила сыщиков Образцова.

– Хорошо бы поскорее, Елена Поликарповна. Ну что, Федор, – обратился Макушкин к сержанту, – будем бросать монетку, кому идти звонить Олегу Константиновичу?

Громы и молнии, которые довелось наблюдать Макушкину и Баринову в живой природе, были ничто по сравнению с теми, которые метал прокурор Ермолкин. Словно языческий Перун-громовержец, Олег Константинович буквально изрыгал языки словесного пламени на втянувшие в плечи повинные головы следователя и сержанта.

– То есть вы хотите сказать, что проболтались почти битую неделю в Полянске и у вас нет ни одного подозреваемого?! Правильно ли я вас понимаю, коллеги?! – и голос нависшего над ними прокурора стал напоминать шипящий змеиный свист.

– И что это у вас в протоколах какие-то змеи, гадюки ползают? – продолжал бушевать, не ожидавший никакого ответа, Ермолкин. – С какой это стати они пробрались в официальные документы, а, Еремей Галактионович?

Экзекуция продолжалась еще минут пятнадцать, после чего прокурор вооружился уже более спокойным тоном, перейдя на деловой лад.

– Значит что у нас получается? – резюмировал Ермолкин. – Саврасову кто угодно мог зарезать в этом лесу. Что за совпадение? В первый раз, когда в этом захолустном Полянске начались убийства, ее родственницу Саврасову тоже убили и тоже в лесу. Ну да ладно! – решительным взмахом руки отбросил воспоминания прокурор. – Итак, из ваших протоколов получается, что ни у кого из свидетелей или подозреваемых, – вот черт! – в конце концов выразился он. – Никак не могу определиться с их статусом! Ни у кого нет алиби. А скажите, Еремей Галактионович, – зловеще понизил тон прокурор. – А поведайте, уважаемый коллега, почему вы не выяснили, находились ли эти друзья – свидетели, родственники, свойственники, неотлучно вместе? На мой случайный взгляд, – усмехнулся прокурор, – этот вопрос следовало задать.

– Дело в том, Олег Константинович, – Макушкин постарался убрать из своего голоса дрожь, что ему далось, но зато оно перешло в дребезжание, как у несмазанной велосипедной цепи. – Дело в том, что я опасался, вдруг свидетели могут стать враждебно настроенными после таких вопросов и… как бы это правильнее сказать? – закрыться в своей раковине, уйти в глухое подполье.

– Однако… – после минутной паузы протянул прокурор, пробуя на зуб логику следователя.

– Ну что ж, Еремей Галактионович, – вынес вердикт Ермолкин. – Контакт со свидетелями вы установили, а теперь, будьте любезны, – повысил он голос. – Выясните, кто все время находился один. Надеюсь, вы понимаете, что это необходимо? Осознайте также и другое, – всё больше и больше стал накручивать себя прокурор. – Все ваши так называемые свидетели ничего не видели или ничего вам не сообщают, и следовательно, я перевожу их в подозреваемых. Без Таисии Игнатьевны, – продолжал распалять себя прокурор, – вы как работники прокуратуры – абсолютные нули. Вы, Макушкин – ноль! Вы, Баринов – ноль!