Книга В провинции, у моря, страница 34 – Полина Охалова

Но вдруг что-то тяжелое, потное навалилось на нее сверху, вдавило шею и лицо в песок. Голова, которая только что была легкой, как воздушный шарик, сделалась чугунно-тяжелой, не желала поворачиваться. Песок забивался ей в нос, не давая дышать, она попыталась открыть рот, но лицо все глубже погружалось в глубину, туда, откуда только что струилось тепло, а теперь там был только холодный песок, и каждая попытка вздохнуть, только больше и больше забивала рот и глотку. Анфиса дернулась, забилась мелко и обмякла, замерла неподвижно. «И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла».

Парень, назвавшийся Сергеем, слез с нее, потряс за плечо, перевернул, попытался очистить ее лицо от песка, чертыхнулся, померил пульс на шее, еще раз выматерился, пошарил в Анфисиной сумке, вывернув все внутренние карманы, потом засунул назад все вывалившееся на песок барахло, уткнул девушку снова лицом в песок, встал поелозил по песку ногами и быстро прямо через кусты двинулся с пляжа на набережную.

В это время из-за туч вышла вдруг луна и осветила тусклым светом фигуру девушки, лежавшей возле кустов. Две чайки, как будто дожидавшиеся, когда «включат свет» тут же спикировали на песок и начали ходить возле тела, поворачивая то вправо, то влево свои хищноклювые головки. Одна, осмелев клюнула то, что еще десять минут назад было блогершей Авророй, в бедро. Но тут из кустов, шипя, выскочила бездомная черная кошка, и чайки, тяжело и неохотно взлетев, исчезли в высоте. За черной кошкой из кустов вышли еще две рыжие, полосатые, со следами былой красоты. Походив немного вокруг девушки, кошки сели рядом с телом, и замерли неподвижно, как сфинксы, охраняющие покой мертвых».

Ксения поставила точку и собралась перечесть написанное, но тут как раз из спальни, зевая, вышла Светлана.

–– Слушай, Света, я тут по твоему совету сочинила ну типа главу женского детективного романа по мотивам происшествий в Поморие. Там вроде все, как ты завещала – мистика, эротика, флора и фауна. Хочешь почитаю?

–– Ну давай. – Светлана намыла целую миску спелой черешни, поставила на стол между собой и подругой и приготовилась слушать.

-– Ну как тебе? – спросила Ксения, закончив читать. – Все на месте? Вижу сама, что эротика корόтенька, да и животных маловато. Может, надо было, чтоб в конце не кошки, а крокодилы вылезали из кустов?

–– И кошек вполне достаточно. И мистика тебе в общем удалась.

–– А это я вспомнила, наверное, пионерлагерь. Меня там никто не чморил, напротив я пользовалась «авторитетом», потому что умела сочинять «страшные истории», которые мы в девочкиной спальне рассказывали после отбоя. Помню даже, что одна история была долгоиграющей, такой сериал: первая смена—первый сезон.

–– А про что?

–– Да смутно припоминаю, что-то про зеленые глаза, которые существовали отдельно от человека и преследовали своих жертв, сводя с ума. Вроде там одна жертва ночью в маленьком северном городке слышала за собой в темноте и зловещей тишине стук каблуков по деревянному тротуару, а, оборачиваясь в ужасе, видела только висящие в воздухе зеленые глаза. Девчонки прятались под одеялами и визжали. А, впрочем, я, наверное, и тогда была реалисткой, потому что, насколько помню, объяснялась вся эта мистика в конце концов тем, что это американские шпионы так издевались над советскими людьми, изобретя в своих тайных лабораториях мазь, которая делала утело шпионки и прочее все, кроме глаз, невидимым. Советская школа свое пропагандистское дело знала! Правда, вопрос о том, на кой черт американская шпионка притащилась в маленький северный городок с деревянными тротуарами, в голову лагерной пионерке не забредал.