Книга Гори для меня, ведьма, страница 27 – Анна Рейнс

— Что ты делае…? — Прохрипела она, кашляя кровью. В ее глазах мелькнула паника, но я уже активировала артефакт, и Герта растворилась прямо под моими руками, не успев закончить фразу. Уверена, папенька будет в ужасе, увидев истекающую кровью сопровождающую дочери, но вскоре отправит отряд на мои поиски. Главное — продержаться до этого момента.

Я быстро осмотрелась по сторонам. Сама я находилась у самой кромки леса, и на меня почти никто не обращал внимая в попытке подавить последнее сопротивление. Из наших осталось только трое — принц, маг, перешедший на меч и еще один солдат. Они сражаются, как единое целое, но их одежда пропитана кровью, а движения лишены прежней легкости.

Я могу им помочь — моя сила плещется через край, стремясь вырваться наружу и покарать тех, кто посмел поднять руку на меня и моих близких. Я заношу кинжал над своей рукой, но в последний момент останавливаюсь. Достаточно лишь небольшой царапины, и я становлюсь невидимой для окружающих. Неуверенно поднимаясь на ноги, я делаю то, что у меня получается лучше всего — сбегаю.

Очень скоро звуки схватки стали тише, а затем и вовсе пропали. Я могла слышать лишь треск веток под моими ногами, да собственное сиплое дыхание. Я брела не разбирая дороги, полностью отдаваясь своему угнетенному настроению. В первую очередь я переживала за Герту: удалось ли целителям вовремя остановить кровотечение и обработать рану? Я боялась даже представить, что где-то в моем родном доме сейчас лежит ее бездыханное тело, а лекари просто разводят руками, сообщая, что ничего сделать было нельзя.

Стоило мне отодвинуть эти страшные мысли в сторону, как я видела перед собой глаза принца, которого оставила в неравной схватке сразу после того, как он, возможно, спас мне жизнь. Угрызения совести были настолько сильные, что я несколько раз останавливалась, раздумывая, а не повернуть ли назад. Я бы наверно это и сделала, если была бы уверенность, что он еще жив. Вполне возможно, захватчики уже обыскивают его еще не остывший труп?

Моя нога неудачно зацепилась за выпирающий корень, и я повалилась на землю, чувствуя острую боль в лодыжке. Это стало последней каплей — напряжение этого вечера нашло выход со слезами, которые теперь беспрестанно катились по щекам. Я не предприняла ни единой попытки встать, лишь села поудобнее, баюкая поврежденную ногу. Если поначалу я сдерживала всхлипы, то теперь рыдала в голос, словно раненый зверь, звучно сморкаясь в край плаща — порванного, грязного, и уже не так гордо развивающегося за моей спиной.

Мне бы хотелось сказать себе, что плачу от беспокойства за Герту или из-за своего трусливого бегства, но реальность была такова, что больше всего я жалела саму себя. Хотела хоть ненадолго вырваться из родного арронда? Почувствовать себя обычной светской девицей, за спиной которой не раздаются опасливые шепотки? Пора бы давно запомнить, что я лишена всего этого по праву рождения, а попытки заполучить больше, чем уже даровано Богами просто смешны.

Мне и так повезло родиться во влиятельной семье, и раз уж на то пошло — не быть прирезанной в колыбели еще младенцем. Смерть шла за мной по пятам уже много лет, и я почти привыкла к ней, как к досаждающей, но верной компаньонке.

Так почему я развесила сопли именно сейчас? Неужели надеялась, что в другом месте, подальше от дома что-то изменится? Ну так оно и изменилось — стало еще опаснее.