Книга Развод со зверем. Он не отпустит, страница 24 – Анна Владимирова

— Да.…

— Что думаешь?

— Еду на похороны сегодня.

— Ну и правильно. Бедная девочка настрадалась со своей сволочью, но и дня не смогла побыть свободной.… — В нашем неприятии нового мира мы с Жанной были солидарны. — Ты как со всем этим?

— Пока не понимаю, что делать…

— Так и твой что? Не орал?

— Север? — усмехнулась я. — Нет.… Он не орал даже тогда, когда я предложила ему развестись.

— Серьёзно? — усмехнулась Жанна.

— Не знаю. Теперь уже ни в чём не уверена.…

— Мда.… Алёна, может, увидимся?

— Можно, но…

— Слушай, не хотела тебя сейчас пугать… — вдруг перебила она, — но у меня есть новости. И они откровенно дерьмовые. Знаю, что тебе сейчас не до этого….

— Что такое? — насторожилась я.

Она вздохнула:

— Разговор вообще не телефонный. Поэтому и предлагаю встретиться.

Я только прикрыла глаза, тяжело сглатывая:

— Хорошо. Давай сегодня вечером. Можешь?

— Да.

— Ты, может, хоть намекнешь?..

— Ну.… скажем так, твоя идея о разводе с мужем вполне может оказаться своевременной.

— Снова уезжаешь, Север Станиславович?

— Да, к сожалению, мне крайне важно сейчас уехать.

Амар, директор Института, смотрел на меня исподлобья, постукивая ручкой по ежедневнику. Я терпеливо ждал, что он скажет, стоя перед ним в его кабинете.

— Север, что у тебя случилось? — подался он вперед, складывая локти на столе. — Я понимаю, что ты не брал отпуска два года, постоянно на дежурствах, и мы сами, честно говоря, переживаем, как ты все это выдерживаешь. Но вчера ты так внезапно передал все операции.…

— Я не мог работать, — перебил его я. — Критически оценил свое состояние и принял решение не рисковать. Думаю, ты не будешь отрицать, что у каждого человека иногда наступает такой период…

Человека, да….

Я работал в медицинском центре нейрохирургии в Москве. Как обычный человек. С обычными людьми. Здесь гарантировано можно захлебнуться работой и не иметь возможности думать о чём-то ещё.

— Мне нужно на похороны, — глухо сообщил я.

— Понятно, — нахмурился он. — Тебе стоило сказать об этом раньше. Я лично прослежу, чтобы с твоими пациентами всё было в порядке.

— Спасибо.

Откровенно говоря, уже после звонка Алены я работал, как во сне. Когда увидел, что она звонит с домашнего…. В общем, закончил я операцию на автопилоте. Хорошо, что все пошло по плану, а случилось бы что-то экстренное — мог и не вытянуть. Мне нужно отложить на время скальпель и уйти с головой в личную жизнь.

Алёна не звонила мне три года.

Я все вспоминал ее слова, каждую фразу, каждый вздох и представлял, как она сидит в кровати — сонная, помятая, тёплая….

Когда она уснула вчера на диване, я перенес ее в кровать и просто сидел рядом полночи. Потому что то, как возвращалась жизнь, невозможно было игнорировать. Я чувствовал себя так, будто во мне раскрылись давно пережатые сосуды, и по ним, наконец, потекла кровь. Я ощущал, как расправляется душа, заполняет тело и дрожит в страхе, что всё это снова кончится плохо. Но… нам не привыкать.

Только о плохом думать не хотелось. Алёна сделала свой ход после вчерашнего дня. Она просто позвонила. Просто дотянулась и дала знать, что хочет меня слышать.

Погруженный в эти мысли, я наскоро принял душ, переоделся и вышел на стоянку.

— Север Станиславович! — окликнули меня неожиданно, и я нехотя притормозил и обернулся.

За мной следовал не человек. Одетый официально в деловой костюм, он неспеша направлялся ко мне от дверей центра, и взгляд его мне не нравился. Когда он приблизился, я лишь утвердился в чувстве неприязни, что он вызывал. Глаза у оборотня были прозрачными, неживыми, а усмешка надменной и холодной. Но крепким его назвать язык бы не повернулся. Лет пятьдесят, наверное. Виски белые, черты лица, что не характерно для оборотня, невыразительные, а это всегда говорило об отсутствии «породы».