Книга Развод со зверем. Он не отпустит, страница 78 – Анна Владимирова

— Ты здесь.… — шепчет хрипло.

— Да, — выдавливаю я из себя улыбку. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

— Ты — в надежных руках. Теперь спи и ничего не бойся. Я тебя вытащу.

Она сжимает мою руку, но вскоре отпускает, а я вскидываю взгляд на мониторы. ЭЭГ падает до изолинии, но проводимость к пальцам ног ещё сохраняется.…

Эмоции гаснут, когда я обрабатываю руки в мойке. Ярослав уже наготове, проговаривает риски для ассистентов вслух. Формальность, но хорошо помогает мне выбросить из головы остатки страха….

— Потеря контрольной точки кровоснабжения…. спазм артерии — двусторонняя параплегия. Травма корешков конуса — утрата контроля мочевого пузыря. Трансекция дурального мешка — ликворея, инфекции.…

— Ты умеешь воодушевлять, — бросаю я ему, становясь рядом, — поехали.

Первый разрез на выдохе…. первое кровотечение…

— Увеличить венозное давление.

Инструменты четко сменяются один на другой в руке, все действуют максимально профессионально. Потом я подумаю о том, как повезло мне с дедом и клиникой, в которую он, подключившись, сразу увез Алёну. Сейчас эта мысль мелькает где-то на задворках сознания, не мешая процессу.

Я снимаю остаток кости, открывая светлую пульсирующую тень дурального мешка. Пуля сидит сбоку, как медный глаз.

«Артерия.… — горит в мозгу красным, — все внимание артерии».

Только тут монитор моргает жёлтым — проводимость от правой стопы упала. По рукам проходит дрожь, но я быстро справляюсь, раздраженно стряхивая её в мыслях. Алгоритм противодействия уже в работе — папаверин, стимуляция, мучительно долгий счет до тридцати секунд….

— Проводимость восстановлена, — сообщает Ярослав.

Время выиграно, по рукам судорогой проходит слабость. Кажется, я переоценил себя? Но и эта мысль быстро выцветает в сознании, почти не цепляя. Передо мной — застывшая пуля. Одно неверное движение….

— Пинцет, — командую я, — диаметр ноль семь.

Я фиксирую пулю и еле значимо подтягиваю. Только даже от этого неуловимого движения костная пластинка надламывается, и струя темной крови бьет фонтаном.

— Тампон, — рявкаю я, действуя четко — прижимаю ткань одной рукой, а другой удерживаю пулю, не давая ей провалиться внутрь. Только пальцы сводит предательская судорога.…

— Север, — предупреждающе зовет меня Яр, готовый сделать все, что потребуется, но я только отрицательно качаю головой:

— Держу.

Пятнадцать секунд, и пуля выходит, а кровотечение останавливается. Грудная клетка наполняется воздухом, а по виску скатывается капля пота. Звон металла в тарелке кажется новым выстрелом. Но это ещё не конец. Остались фрагменты кости и пули, и на их удаление уходит ещё несколько часов. Но самое страшное позади.

— Проверьте потенциалы.

— Проводимость сохранена.

— Отличная работа, — тихо констатирует Яр.

А я поднимаю голову, чтобы коротким движением размять шею, и замечаю в комнате наблюдения мать. Она стоит надо мной и не сводит с меня глаз, обняв себя руками, но, когда наши взгляды встречаются, ободряюще улыбается.

— Держи….

Я поднял голову и взглянул на мать. Она протягивала мне стакан с кофе и устало улыбалась. Будто боялась коснуться, но и уйти не могла.…

— Спасибо.

За окном начинало светать. На часах — пять утра двенадцать минут. Приборы контроля за состоянием Алёны наполняли палату еле слышной звуковой пульсацией.