Онлайн книга «Мой бывший пациент»
|
Когда мы подъехали к дому на окраине поселка в лесу, уже совсем стемнело. Пока Стас устраивал детей, я позвонила Игорю и удостоверилась что все у них под контролем — отец все также стабилен, дети — на терапии и без ухудшения состояния, а Семен — в реанимации, но его жизни тоже ничего не грозит. И даже Аля накормлен, здоров и счастлив. И вообще мое отделение не рухнуло без меня, а управленческие дела подождут. — Ив, вы там как? Как Стас? Я слышал, что детей вы нашли не всех… — Он у тебя очень разумный, Игорь. Не в пример некоторым. — И пока он не успел уточнить, кому именно, я поспешила продолжить: — Никуда бросаться с местью не собирается. И меня не отпустил в отделение… — Оставайся там, конечно. И не переживай, тут все по плану. Я бегло глянул отчет по детям, которые у тебя остались… Тебе нужно что-то еще для них? — Все выдали тут. — Думаю, будь ты сейчас на моем месте, согласилась, что детям там у тебя все же нужен врачебный присмотр. — Скорее всего. Ты как? — тише поинтересовалась я. — В норме, — напряженно отозвался он и слабо усмехнулся. — Мне есть, ради кого оставаться в себе… Вовремя он нашел себе Яну, это точно. Судьба вообще все правильно рассудила. Ему — найти нужную женщину, мне — выстрелить в его брата. Или, может, у нее была совсем другая задумка, а я сделала что-то не то? Когда мы попрощались с Игорем, между деревьев в темноте заплясали огни фар, и вскоре перед домом остановилась машина Горького. Он привез продуктов и постельных принадлежностей. Последних сил хватило как раз на то, чтобы растащить это все по дому и разложить вымотанных детей спать, предварительно проверив их самочувствие еще раз. Наконец, дом затих и засопел в разных тональностях, а мы втроем собрались в столовой за поздним ужином. — Я отправил своих по следам, — сообщил Давид тихо, глянув на Стаса. — Мы вернем ребенка. Стас буравил мрачным взглядом столешницу, сжимая кружку с чаем так, что, казалось, она вот-вот треснет в его руках. — Думаю, Ветлицкий не знает, что ты мне помогаешь, — поднял он взгляд на Давида. — По крайней мере, сегодня ночью он этого точно не знал. — Он не узнает, — заверил его хмуро Давид. — Я все понимаю. Видимо, если узнает, то будет быстро избавляться от заложника. И при этой мысли у меня в груди потяжелело от ледяного комка ужаса. Руки задрожали, дыхание сбилось… — Ива, — позвал обеспокоено Стас, потом поднялся, подхватил меня на руки, и я тут же вцепилась в его плечи, дрожа. — Устала? Показалось, он будто намеренно прячет эту мою внезапную слабость от Давида. Он же не знает, что от Горького, как и от него, бесполезно что-то прятать. Я это все понимала, но поделать ничего не могла, продолжая жаться к Стасу в поисках облегчения. Почему-то врать себе помогало, хоть и не надолго. Просто когда тебя так держат, кажется, что это навсегда… — Ив, мы сделаем все, — устало заверил Давид. — Хоть и ситуация тяжелая. Они оба сделали вид, что мои слезы и дрожь — обычная реакция закаленного годами хирурга на известие о том, что незнакомому ребенку угрожает гибель. Нет, я — далеко не сухарь, мое сердце всегда позволяло мне переживать тревогу за жизнь каждого пациента, ведь от этого и радость от спасения жизни во много раз ярче. Но то, как я чувствовала сейчас, сдавало меня обоим мужчинам с потрохами. |