Онлайн книга «Развод со зверем»
|
— Он из-за границы приехал работать, из Канады, — начала я рассказывать со вздохом. Только образ Князева вдруг нарисовался так явно, что меня зазнобило, и я поежилась. — Ты с ним на английском говоришь? — Нет, русский, к сожалению, его родной… Гад! Давно меня так не трясло после разговора со старшим хирургом. Забыла, какими жестокими могут быть мужчины в моей профессии. Но если прежде мои рабочие качества под сомнения не ставились, то сегодня мне захотелось всадить кулаком Князеву промеж глаз, чтобы стереть это его высокомерно-брезгливое выражение лица! Удар-то у меня теперь тяжелый, поставленный, не то, что два года назад… — Команда ему не нравится, я — тоже не соответствую ожиданиям, — и я всадила вилку в сосиску с таким усилием, что тарелка резко взвыла, а я поморщилась и отложила прибор. — Случаи какие-то запредельно сложные… К примеру, сегодня должна была быть пересадка после полостной операции, представляешь? Мама врачом не была, но уже неплохо ориентировалась в хирургических случаях, так как я любила ей рассказывать обо всем, что казалось мне интересным. — Может, ты слишком хороша, и он это понял? Такой ход мыслей оказался столь неожиданным, что я замерла на стуле, глядя перед собой. — Да ну нет, — тряхнула волосами. — Ну, если он там, допустим, что-то не то творит, то ты ему как раз и не нужна? — Нет, мам, — решительно отвергла я версию, — он же Князев. А Князев — это знак качества. Ну, наш отечественный экземпляр очень крут. А этот — его дядя, и он еще круче. Просто у меня сложилось такое впечатление, что ему там поперек горла все… — А где это? Ты говорила, но я что-то не запомнила… Конечно, я не говорила ей правды. И дело не в том, что она бы точно не одобрила. Просто зачем ее лишний раз тревожить, объяснять, что операционная везде одинакова и отличается только оборудованием? Тем более, что тюремная операционная действительно отличалась… — «Так себе клиника», — отмахнулась я. — Ты ее не знаешь. Решили рейтинг себе поднять серией смелых операций и приглашенной звездой хирургии. Только, видимо, бюджет на звезде кончился, на нормальный персонал не хватило, и «звезда в шоке». Я прыснула, но мама моего веселья не разделила. — Лала, но ты же тоже хороша, — тихо возразила она. — Мам, от того, что со мной случилось, я не стала оперировать хуже, — стойко парировала я. — А люди просто иногда идиоты… Она вздохнула в трубку. Сколько раз она уговаривала меня дать моему делу ход, придать огласке, привлечь всех, кого только можно, но я запретила. Вся история с моим увольнением была настолько мерзкой, что мне хотелось тогда забиться в щель. Мне объявили выговор за халатность, да так умело, что я сама поверила в свою ошибку в операционной, хотя ее сфабриковали от и до… — Слушай, давай не будем грузиться, да? — натянуто улыбнулась я. — На выходных увидимся? — Да, в воскресенье у меня с утра йога, а потом встреча с тобой. Но я подумала, может, с ночевкой приедешь в субботу? Посидим, посмотрим кино, закажем еды… — Звучит соблазнительно, — просияла я. — А как же твой Марк? Мама встречалась пару лет с одним бизнесменом, у которого была сеть аптек. И вроде бы у них все было хорошо, судя по ее рассказам. Даже очень. Что уж, мне бы тоже так хотелось! Марк был романтиком — внезапные букеты цветов в разгар рабочего дня, интересные поездки, не банальные подарки… Наверное, у него есть какой-то консультант по красивым ухаживаниям. Ну разве может мужчина в его возрасте после развода с алиментами оставаться таким изобретательным в отношениях? |