Книга Леди и медведь, страница 71 – Анна Владимирова

— Будь осторожен, Капелло.

— И ты.

Когда я вернулся, Аля так и сидела с парализованным выражением лица за столом.

— Так, — сурово начал я, — взяла бокал вина и выпила. Потом поешь. И хватит думать.

— Богдан, что твой друг имел ввиду? — тихо заговорила она, не спуская с меня обеспокоенного взгляда. — Кто тебя пытается убить? Почему?

— Ты меня слышала вообще? — Я уперся ладонями по обе стороны от Али и навис над ней. — Друг мой не в себе, а я приказал тебе перестать думать сегодня.

В груди клокотала злость. На Капу, что приперся и раздергал нас после всего, на Алину за непослушание и на себя самого за неотесанность и грубость. Но я слишком устал от всего.

— Ты собираешься и дальше мне приказывать, когда мне думать, а когда — нет? — Курочка отыскала в себе пружинку и начала ее угрожающе закручивать.

— Пока что — да, собираюсь. А там посмотрим, как себя вести будешь.

— Нет, меня такие отношения не устраивают. — Она попыталась вскочить, но я не отступил, и у нее вышло лишь влететь мне в грудь и шлепнуться обратно на стул.

— Ладно, тогда обойдемся без отношений, — пожал я плечами. — Но от этого моя риторика не изменится. Ты пьешь, ешь и идешь спать.

— Ты — невозможный, Богдан! Неужели так сложно быть человеком?

— Ты даже не представляешь, насколько это иногда сложно! — угрожающе понизил я голос, склоняясь к самому ее лицу.

— Отвези меня домой, — холодно отчеканила она, глядя мне бесстрашно в глаза. — Мне больше не нужна твоя помощь. И в обществе твоем я оставаться не желаю!

— Не отвезу, — собрал я остатки спокойствия. — Так ты будешь есть?

— Так ты теперь спрашиваешь?

— У тебя есть две минуты.

— А не то что? — усмехнулась презрительно она.

— Останешься голодной.

— Перестань, Богдан! — насупилась она, как дикая зверушка.

Вот-вот прыгнет в лицо.

— Аля, у тебя — не тот взгляд, которым можно мне угрожать.

— Ты забыл, что я могу угрожать не только взглядом.

И она вдруг зарядил мне в печень так, что меня потом прошибло. Только вместо того, чтобы вмазать по роже и завершить маневр, подскочила и закудахтала, тряся руками:

— Чёрт, Богдан, прости! Прости, пожалуйста! Я не хотела…

Я выпрямился перед ней, закипая изнутри так, что чуть пар из ушей не пошел. Конечно, я виноват. Но я не могу вот так вот сразу сесть с женщиной и рассказать ей обо всех своих проблемах с законом и бывшими друзьями. Это если не брать во внимание, что сначала ей надо поведать самое важное — она среди оборотней, а я — медведь, который хочет ее…

…Прибить в данный момент.

— Богдан, — выставила Аля руку на мой шаг в ее сторону, — не надо!

Но, видя, что я не собираюсь тормозить, развернулась и припустила по гостиной. Я бросился за ней. Ну а что поделать? Медовый месяц — он такой.

Я сцапал ее на лестнице, и она с визгом рухнула мне на плечо. Джинсы я с нее стянул ещё на ступеньках, след горящей ладони на ягодице оставил перед тем, как спустить на кровать.

Алинка зашипела и перевернулась на четвереньки, как кошка на раскаленной крыше, но я схватил ее за ноги и дернул к краю кровати.

Да, все это было неправильно, но гремучая смесь из медового месяца и строптивой боевой курочки на фоне беготни по лесу от киллеров — не то, что располагает к вдумчивым решениям. Сейчас мне надо ее вырубить, чтобы не могла бегать и драться.

— Тихо, — рыкнул я ей в затылок, обхватив за шею, и прикусил метку на шее.