Книга Леди и медведь, страница 72 – Анна Владимирова

О, да, вот это — правильная реакция! Алина всхлипнула и вжалась задницей в мои бедра, а я расслабил пальцы на ее шее, чтобы не оставить синяков. Горячая штучка — ничего не скажешь. Такая кого хочешь с ума сведет. Но неужели я не могу без этого читерства с меткой?

Я подхватил ее под руки и втянул на кровать. На мою попытку стянуть с нее трусы Алинка запищала, но я уже не обращал внимания. Чёрт, она благоухала, как фиалка в прошлогодней листве! Я изошел слюной, пока добирался до ее нервной цветоножки, или что там… Чуть лепестки не ободрал! Всю задницу искусал, но Аля продолжала ерзать.

— Богдан, не надо… не… — шептала она, загнанно дыша, и я снова прикусил ее нежную кожу на ягодице и вошел в нее пальцами.

Недотрога какая…

Надо было все же влить в нее вина хотя бы без ужина. На трезвую это была вообще какая-то задача со звездочкой, а, скорее, с пулей в голове и шилом в попе! Вчера она просила всего и сразу, а тут вдруг превратилась в девственницу. Но ненадолго. Я напомнил ей о вчерашнем — довел до дрожи и заставил довериться полностью. И девочка моя расслабилась и наконец раскрылась, обнимая мои бедра ногами.

Я навис над ней и посмотрел ей в глаза. Мне хотелось видеть, как будет дрожать ее взгляд, когда я заполню ее собой. Жажда ее подчинения била в голову едва ли не сильнее желания близости. Мне нравилось ее сопротивление. И как сдается — тоже. Алина закусила губы и зажмурилась, когда я вошел в нее, но все ее тело говорило мне «да». И я не стал переспрашивать.

Усталость как рукой сняло. Я устроил ей такую страсть, что под нами разве что простыни не полыхали, и то лишь потому, что взмокли насквозь. Но я продолжал выжимать эту девочку досуха, сводя с ума оргазмами. Она подчинилась мне настолько, что я решал, как она будет себя чувствовать в следующую секунду — дам ли я ей передышку или снова разгоню ее до пика.

Когда силы покинули, я упал с Алиной на кровать и прижал к себе надежнее на случай, если у нее они ещё остались. Но минуты не прошло, как Алина засопела в моих руках, а спустя вздох отрубился и я сам.

Я едва разлепила глаза и попыталась вспомнить, где я и что меня сюда привело. Но по мере возвращения воспоминаний проще стало сказать, чего со мной вчера не случилось. И разговор я подслушала, который слышать не стоило, и убить меня попытались, и на отношения с Богданом я согласилась, чтобы позже от них отказаться… только отказаться не вышло.

Захотелось начать материться, плакать, бить Богдана ногами… но прежде — сгонять в уборную. Только стоило пошевелиться, и стало понятно, что я не только не смогу никого побить, а даже в туалет будет сходить проблематично. Тело ломило, болело и ныло так, будто…

— Ты горишь, — прохрипел вдруг Богдан и поднялся.

— Кажется, — просипела я, чувствуя, как опухло горло.

Стоило Богдану покинуть постель, меня зазнобило.

— Что-то болит? — серьёзно поинтересовался Богдан, вернувшись из кухни со стаканом воды.

— После вчерашней ночи проще сказать, что не болит, — проворчала я и жадно принялась пить.

— Держи, — протянул он мне блистер с парацетамолом и приложил свободную руку ко лбу. — У меня нет градусника, но температура сильно повышена.

— Мне в туалет надо, — откинула я одеяло.

— Тебе надо в больницу, — решительно возразил он. — Мало ли, что с тобой.