Книга Вьюрэйские холмы, страница 145 – Юлия Узун

Он думал о том, чему станет учить своего нового сына, как введёт его в свою семью. Потом долго переживал о том, примут ли другие сыновья нового брата или взбунтуются против неверного отца. Вампиры — не люди, но и у них есть свои законы, свои понятия о верности. Нолина и мари связаны священным обрядом, нарушить который никто не имеет права.

Радегунда появилась в его кабинете, словно призрак, в своём неизменно чёрном платье с тёмно-синим кружевом на рукавах.

— Я всё знаю, — сказала она.

Акил ничего не ответил.

— Ты слаб. Я могу…

— Не надо. Я в порядке. Не трать свою кровь понапрасну. — На самом деле Акил чувствовал себя ужасно после потери собственной крови. Ранн высосал слишком много. Но, тем не менее, он не хотел прибегать к помощи своей нолины, особенно теперь — когда Дафина снова заполнила весь его разум. — Ты имеешь право отказаться от меня. Я принял Ранна…

— Если я скажу, что тоже хранила тайну, что тоже предала тебя, Акил, ты убьешь меня?

Акил повернул голову и долго смотрел на серьёзное лицо Радегунды. Она была полна решимости, уверена и строга. Он подумал, что после всего, что они пережили, глупо было бы гневаться. Хотя слово «предала» уже несло за собой последствия. Значит, она не теряла времени даром, пока он был влюблён в человеческую женщину?

— Кто он? — глухо прозвучал его голос.

— Сначала ответь, что будет.

— Если ты о наказании, то… есть ли в этом смысл? Лучше всего, если мы разорвём наш брак и пойдём каждый своей дорогой. Я лишь хочу знать, с кем ты…

— Я была в отчаянии. Когда мне сообщили о твоей связи, я… поддалась порыву. А тот мужчина просто оказался рядом. Я не знала, что будут последствия.

— Какие последствия?

— Галатия. Она не твоя дочь.

Акил собрал всё своё мужество, всю силу воли и, стиснув зубы так, что коренные зубы заныли, заставил себя остаться спокойным. Галатия — не его дочь. Зато Ранн — его сын. Что за судьба! Как это вершится? Самое обидное, что Галатию он любил самой нежной любовью и готов был оберегать ее до самого своего исчезновения. Получается, он заботился о чужой девочке, в то время как Ранна воспитывали совершенно чужие люди.

— Я хочу знать, кто он.

— Пожалуй, я оставлю это в секрете. Сейчас никому не нужны новые склоки. По крайней мере, я не связалась с человеком.

— Ты никогда не прощала меня, так ведь?

Радегунда сделала пару шагов и оказалась рядом с Акилом. Они давно ничего не чувствовали друг к другу. Вся их жизнь строилась на привычках.

— Я всегда поступала по своим принципам, — сказала она. — Но при этом уважала твои желания. Вспомни хоть один случай, когда я не угодила бы тебе. Когда ты хотел, чтобы я пришла, я приходила. Когда ты желал уединения, я оставляла тебя в покое. Я предала тебя лишь однажды, но и то было твоим желанием.

— Прошлого не вернуть. Ошибки исправить нет возможности, поэтому и разговор этот бессмысленный. Я понимаю, что ты пришла отомстить мне за то, что узнала сегодня. Что ж… — Он повернулся к Радегунде спиной и пошёл к своему столу. — Тебе удалось расстроить меня. Я люблю Галатию. И не хочу делить ее с настоящим отцом. Если она ни о чём не узнает, я буду благодарен тебе.

— Это и в моих интересах.

Следующий час Акил сидел в тишине со своими мыслями. Проблема с донорами отошла на задний план, но ведь друг Ранна всё ещё во Вьюрэе.