Книга Сто раз на вылет, страница 122 – Юлия Узун

На следующий день нам устроили игру. Мы должны были ответить на ряд вопросов, чтобы выиграть преимущество на соревнование в четверг. Я не выспалась и чувствовала слабость во всём теле после проведённой с Беркером ночи, поэтому плохо соображала.

Зато глядя на моего дорогого Беркера, видела, как он сияет счастьем, а энергия в нём просто нескончаема. Наверное, благодаря этому команда Андриуса выиграла. Беркер дал самое большое количество правильных ответов, за что его похвалил Джеймс.

После игры нас заставили дать интервью, а закончив, мы отправились в ресторан вместе с членами жюри. Это была русская кухня. Гордон предупредил нас, что не просто так нас сюда привели.

— Завтра тема соревнования будет связана с русской кухней, — говорил он, плавно жестикулируя. — Сегодня вам предоставляется шанс попробовать блюда, которые, возможно, вам придётся приготовить.

Нам принесли окрошку, пельмени, салат под шубой; мы ели кулебяку и пили кисель. Вкусы для меня были в новинку, хотя пельмени я уже ела, когда мы с участниками (тогда ещё Талия была на шоу) ездили в город.

— Пельмени — это те же равиоли, только больше и с мясом, — высказал своё мнение Беркер.

У Франко вытянулось лицо.

— Равиоли — это не пельмени. Нет абсолютно никакой схожести. И не только в начинке дело. В тесто для равиоли кладут яичные желтки, если помните, а в пельмени — нет, там используется пресное тесто.

— И в тесто для равиоли не добавляют воду, — добавила всезнающая Зельда.

Франко поднял указательный палец в знак того, что она говорит верные вещи.

— А что значит слово «пельмень»? — поинтересовался Мерти.

Джеймс ответил на его вопрос:

— Название традиционного сибирского блюда заимствовано из финно-угорских языков. Образовано оно с помощью двух основ — «пель» и «нянь», которые означают «ухо» и «хлеб».

— И то правда. Хлеб — тесто, а форма пельменя напоминает ухо, — заметила я.

Во время беседы Беркер практически не сводил с меня глаз, а я старалась делать вид, что не замечаю взглядов. Я не имела большого выбора в отношении того, что делается, приходилось участвовать в разговоре, анализировать вкусовые качества блюд, высказывать мнение и даже спорить.

Андриус попытался спровоцировать меня колкими замечаниями, но его пресекал Бернардо. В конце концов, разнервничавшись, я отошла в уборную. Однако прошла мимо неё прямо на улицу.

Вдохнув свежего летнего воздуха, я попыталась собраться с мыслями. Не обращать внимания на Андриуса. Не давать повода Франко думать, будто я по уши влюблена в Беркера. Избегать любого общения с Бернардо. Как же всё это сложно!

— Если хочешь, позже могу угостить тебя чем-нибудь покрепче.

Вздрогнув, я повернула голову. Франко стоял рядом плечо к плечу, сунув руки в карманы серых брюк, и смотрел вперёд на снующих между летними столиками официантов. Я усмехнулась.

— О да, чтобы завтра, сделав ошибку, я отправилась на «отсев»?

— Ты знаешь, что этого не будет.

Вздохнув, я повернулась к нему так, что ему тоже пришлось повернуть корпус ко мне. Уж очень сердитое выражение лица у меня было.

— Франко Руис, а вам не кажется, что вы забыли свою роль?

Его брови взметнулись вверх.

— Судить, — напомнила я. — Я не просила вас вытягивать меня и вести до финала. Я пришла на это шоу учиться, и нет у меня цели победить. Конечно, выигрыш соблазнительный, и за все перенесённые страдания я бы с радостью получила такую награду. Однако я не особо стремлюсь стать первой, если это произойдёт не потому, что я сама этого добилась. Какой тогда в этом выигрыше смысл? Быть благодарной вам? Чтобы вы каждый раз приходили ко мне и просили кланяться в ноги только потому, что именно вы посодействовали моей победе?