Книга Сто раз на вылет, страница 131 – Юлия Узун

— Я тоже люблю тебя, Беркер. Хочу, чтобы сегодня для нас не осталось преград. Мы ведь выдержим, обещаешь?

Он неуверенно кивнул и спрятал лицо в моих волосах.

— Беркер? Я хочу, чтобы ты настроился на победу.

— Всё хорошо, Найджела, — отстраняясь, сказал он мягко и вкрадчиво. — Я готов. Но и ты, пожалуйста, постарайся.

— О, поверь, даже если я захочу, меня не выгонят. Но если я уйду, то помни, что моё сердце и разум останутся с тобой, и ради меня ты победишь.

Он поцеловал мои руки.

— Ты не уйдёшь.

На глаза наворачивались слёзы, поэтому я решила уйти. Да и время поджимало. Ёся отсчитывал минуты.

Девушка, которая наносила макияж, охала и качала головой, говоря о том, что не стоило мне плакать, потому что теперь сложно убрать следы. А я не могла с собой справиться. Пришла от Беркера и разрыдалась. Меня тронула его искренность. Он моя судьба, воздух, которым я дышу. И нет человека добрее, чем Беркер. Ну вот, я снова плачу.

— Пожалуйста, постарайтесь не плакать, — возмущалась визажист. Она промокнула мои глаза тампоном и снова взяла пудру.

Дверь в гримерку открылась и закрылась.

— Оставь нас на минуту, — потребовал мужской голос и визажистка немедленно вышла. Я продолжала лежать в кресле с закрытыми глазами. Затем сказала:

— Франко Руис. Разве этот день мог бы пройти иначе? Я даже отчасти ждала тебя здесь.

— Эх, Найджела, — вздохнул Руис у меня за спиной, — и почему ты такая упрямая?

— Действительно — почему?

— Сегодня ты можешь уйти, потому что я палец о палец не ударю, чтобы…

— А я вас ни о чём никогда не просила! — перебила я, встав с кресла. — Меня не нужно спасать. Если мне суждено пройти это испытание, я его пройду.

Он ухмыльнулся, и что-то тёмное проскользнуло в этой короткой ухмылке.

— Ты потеряла отличный шанс сиять.

— О, не стоит так переживать, синьор Руис! От сияния ослепнуть можно. Я как-нибудь обойдусь… — Я широко улыбнулась. Почему он на меня так странно смотрит? Что ещё ему надо? — Вы закончили? Я могу привести себя в порядок?

— Да! — опомнился он. — Съёмки через двадцать минут. Удачи, Найджела. Не пожалей о своём решении.

Я уставилась на закрытую дверь, когда Франко вышел. Что он хотел этим сказать? Почему я должна сожалеть? Если он об участии на этом шоу, то я не обязана говорить «да» каждой новой возможности!

Я шла в студию со странным чувством, что Франко приходил ко мне не просто так. Что мои мучения, несмотря на самостоятельную борьбу, сегодня не закончатся. Что самое тяжёлое ждёт меня впереди.

— На приготовление блюда вам даётся сорок минут. Готовы? Три! Два! Начали!

И только Франко выкрикнул эти слова, мы рванули с мест: кто за кастрюлями и чашками, кто полез в шкаф за продуктами, а кто бросился к раковине, чтобы набрать в чайник воды.

Продумав свой рецепт заранее, я знала, что мне надо. Схватив пару кастрюль, сковородку и чашки, я побежала к тумбе. К своему удивлению, я не думала о том, что вместе со мной также упорно стараются Беркер, Мерти и Рико. Я забыла про них. В голове остался только рецепт и чёткая схема приготовления блюда.

Потом я спрашивала себя, какая сила мной управляла. Кому я что доказывала? Для чего старалась? Ради какой цели у меня на лбу выступал пот?

Ради мамы, которую не хотелось разочаровывать? Ради Беркера, для которого моё пребывание на шоу равносильно исцеляющей пилюле? Или я была так зла на Франко Руиса, что решила во что бы то ни стало идти до конца?