Книга Только не|мы, страница 92 – Игорь Толич

В сентябре случился какой-то обвал. Я понятия не имела, с чем он связан. А Тони стал жить фактически на два города. Хотя для меня это сложно было назвать жизнью. На три-четыре дня Тони уезжал в Москву, затем ещё три-четыре дня его можно было застать в Минске, затем он мог укатить на день в Могилёв, где находился большой склад материалов для печати, а оттуда — опять в Москву. Самолётом в Берлин, самолётом в Варшаву, самолётом в Киев, в Новосибирск, в Самару…

К Рождеству ситуация стабилизировалась. Мы смогли в относительно спокойной обстановке отпраздновать вторую годовщину и двухлетие Клауса. В качестве подарка я попросила только об одном: пусть приедет Габи. И моё желание сбылось.

Мы с Тони встретили Габриелю в аэропорту, и по дороге домой в машине Габи смогла лично убедиться, что я нисколько не преувеличиваю насчёт вовлечённости Тони в свой бизнес: он без остановки принимал звонки, совещался, ругался, улаживал какие-то вопросы. Мы смогли поужинать втроём в ресторане, но затем Тони оставил нас с Габи наедине, а сам улетел дальше по делам.

— А чего ты хочешь, Илзе? — спросила Габи на моё потерянное лицо, когда Тони, чмокнув меня на прощание, извинился и вышел из-за стола. — Он крутится, как может. Не думаю, что ему легко поддерживать такой ритм.

— Ему нелегко, — сказала я. — Но у меня складывается ощущение, что бизнес для него важнее, чем я, чем наша семья, понимаешь?

— Понимаю. И думаю, что ты неправа, — строго ответила Габи. — Все мечтают выйти замуж за миллионеров, но мало кто хочет проходить всё то, что, собственно, ведёт к миллионерству. Да, здорово прижиться на всём готовеньком, но если человек поднимается фактически с нуля…

— Я никогда не мечтала выйти замуж за миллионера, — перебила я. — Я хотела нормальной семейной жизни. Завести детей, сажать цветы на подоконнике…

— Ну, так сажай, — развела руками Габи. — Тебе что, запрещают?

— Я хочу вместе, как ты не можешь понять? Вместе с Тони, а не отдельно, где-то там в сторонке от него и без его участия.

Габи покачала головой.

В этот вечер мы словно находились по разные стороны баррикад, и каждая из нас не могла достучаться до противоположной стороны.

— Заведите ребёнка, — посоветовала Габи. — Нет, серьёзно, почему нет? Может, тогда Тони станет более внимательным, а у тебя закончится время скучать по нему.

— Мы говорили об этом, — призналась я. — Тони не против детей в принципе, но не хочет их сейчас. Он считает, что для этого нужно «встать на ноги». Но у меня такое чувство, что «вставание» будет продолжаться бесконечно. Никогда не наступит такого момента, что Тони скажет: «А вот теперь уже достаточно». Он будет хотеть ещё, ещё, больше, дальше, выше, сильнее…

— Потому что он деятельный человек, — объясняла мне Габи, а мне лишь хотелось махнуть на неё рукой.

Я надеялась, что хотя бы лучшая подруга поймёт меня, поддержит, разделит мою горечь. А она защищала Тони, смотрела на него как на божество. Они даже ухитрились шутить друг с другом в машине и смеяться над общими хохмами. В то время как я, сгорая от ревности, сидела с ними рядом и не могла вспомнить, когда в последний раз Тони при мне так живо смеялся.

Помнила только, как я плакала в одиночестве бессчётное количество дней и ночей, как пыталась достучаться до Тони и донести ему, насколько мне его не хватает. Помнила, как ссорились, как он или я хлопали дверьми, как мирились на кровати, а потом я снова рыдала, потому что Тони пора уходить. Он даже прекратил утешать меня. Просто оставлял одну и, когда возвращался, я уже остывала, точнее, слёзы заканчивались и больше не могли литься.