Книга Подавленные сны, страница 9 – Владимир Голубченко

— Да, ну и бред, — внезапно усмехнулся Вадим: — Ну они же потом вернулись?

— Да кто же их знает? — облегченно вздохнул Никита, напрасно обрадовавшийся окончанию этого разговора.

— Как это?

— Ну никому они не были интересны. Как прибились к деревне, так и отбились… — увидев, что друг сосредоточенно уставился в телефон, Никита нахмурил брови: — Что ты ищешь?

— Где в этом прекрасном снаружи и мерзком изнутри городе сидит участковый.

— Что, зачем?

— Ну ты точно не можешь знать, а он, я думаю, подскажет. И обещаю, тогда мы точно уедем. Я сам хочу поскорее уехать отсюда… — немного помолчав, писатель показал на экране телефона, куда нужно ехать, и, немного помолчав, добавил: — Не надо было сюда ехать.

Коренастый молодой человек лет двадцати пяти с налитыми красными щеками сидел и уже несколько минут кряду удивленно всматривался в серьезные лица внезапных посетителей. Сапожков Алексей, только-только получивший лейтенантские погоны, словно за провинность был отправлен блюсти правопорядок в этой глуши. Он никак не ожидал подобных посетителей. Зачастую его день сводился к бесконечным бумажкам, отчетам и редким выездам к местным дебоширам, перебравшим с алкоголем. Сейчас же напротив него стояло два щеголя, пытавшихсяобъяснить, что их интересует пропажа каких-то людей в этом месте пятнадцать лет назад.

— Я еще раз вам повторяю! — надеясь поскорее прогнать вторгшихся в его безмятежный трудовой день непрошенных гостей, повысил голос Сапожков: — Никаких уголовных дел о пропаже людей на территории Целильной Балки не расследуется. А даже если и расследовалось бы, вам бы никто ничего не сообщил. Если вы являетесь участниками уголовного дела, компетентные органы после проведения предварительного расследования с вами свяжутся! Но повторю, уголовное дело никакое не расследуется.

— Я тоже в очередной раз повторю свой вопрос: — Нас интересует старое уголовное дело о пропаже беспризорных детей в этом поселке!

— Ничего не скажу! Проваливайте отсюда! — окончательно растеряв остатки терпения, взорвался лейтенант: — Если вы сейчас же не покинете помещение, задержу за нападение на представителя власти, тогда точно станете фигурантами дела!

— А если… — Вадим потянулся было во внутренний карман, но, к счастью для него, Никита предполагал, что друг выкинет какую-нибудь глупость, и, задержав его руку, с силой потянул не менее рассвирепевшего писателя к выходу.

— Что у вас там? — внезапно за спинами рычащих друг на друга друзей раздался много более сдержанный голос лейтенанта.

— Ничего…

— Предлагаете взятку должностному лицу? — многозначительно протягивая каждое слово, вымолвил Сапожков и выбрался из-за стола.

— Нет, что вы… — ощущая страх, расползающийся буквально до корней волос, залепетал Вадим: — Он никогда прежде не давал взятки и откровенно не понимал, как можно спокойно предложить кому-то деньги, и уже проклинал себя за секундную слабость, что затуманила его рассудок мгновение назад.

— Доставай! — шаркая обувью по весьма изношенному паркету, лейтенант наконец оказался лицом к лицу с побелевшим писателем: — Доставай и клади в фуражку…

Страшась сделать лишнее движение, Вадим выудил из внутреннего кармана пачку купюр и аккуратно поместил в форменный приемник. Он не знал, какой будет дальнейшая реакция полицейского, и не знал, как себя вести.