Книга Тайна ордена Еретиков, страница 90 – Владимир Голубченко

21 Февраля 1720 г.

Преподобный отец Луиго Сарта, с тяжелым сердцем вынужден сообщить, что наша экспедиция не увенчалась успехом. Вечером седьмого дня наши корабли попали в сильный шторм. Только по велению господа нашего ни один из кораблей с грузом не пошел ко дну. Но все же ураган нанес непоправимый урон шхунам, паруса были изорваны в клочья, а мачты переломаны и унесены в море.

На этом наши злоключения не закончились. Вслед за бурей морской, на наши головы обрушился новый, куда более ужасающий шторм и имя ему Черный Барт.

Ошарашенный Иван прервал чтение, не веря своим глазам, но уже спустя короткий миг полный смятения, вновь окунулся в витиеватые строки письма.

Пиратские суда, словно саранча покрыли все море и не было видно конца и края черным как смоль полотнам, реющим на ветру. Матросы, что сопровождали нас, при виде пиратского флота, сразу побросали свои корабли и сами отправились за борт. Но мы не отступились. Вознося молитвы господу нашему, мы ожидали участи.

И господь даровал нам проведение, но его благодать снизошла на нас иным способом. Сейчас я понимаю, что это господь ниспослал сэра Робертса, дабы спасти и завершить наше дело.

Вынужден признаться, что во время шторма я получил ранение. Несмотря на попытки сэра Робертса спасти мне жизнь, гангрена распространилась. Вчера лекарь отнял мою ногу, но как мне кажется это меня не спасет.

Но прошу Вас, не беспокойтесь, наше дело поручено одному из самых ревностных католиков, истинному войну Христа. Сэр Бартоломью Робертс сделает, то, что мне увы не удалось.

Вынужден проститься, меня одолевает жар и галлюцинации.

P.S. Сэр Робертс продолжит представлять вам требуемые донесения в срок.

Прочитав последнюю фразу, ошарашенный профессор продолжил смотреть невидящим взором на пожелтевший лист. Медленно развернув его, он убедился в отсутствие каких-либо дополнительных подписей. Пытаясь привести мысли в порядок, историк сильно тряхнул головой и вновь перечитал письмо, впрочем, ничего не изменилось. На листе бумаги, что не удивительно, было все то же послание. Наконец справившись с нахлынувшей волной растерянности, Иван взглянул на конверт, в котором хранилось письмо. Историка интересовала печать, которой было скреплено послание. Оттиск печати, запечатленный на сургуче был конечно же сломан, но все же различить специфический рисунок не составляло никакого труда:

– Док! Ну что там? – голос Питера словно щипцами вырвал профессора из недоуменного забытия, вызванного столь неожиданной находкой: – Я конечно не жалуюсь, но должен признать, что это чертово подземелье достаточно жутковатое место!

– Да, да! – Южин спешно встал одним движением спрятав все письма во внутренний карман. Еще раз взглянул на старинное помещение, пожал плечами и переполняемый эмоциями бросился к лестнице.

Подгоняемый небывалым эмоциональным подъёмом, профессор совсем забыл о достаточно посредственной прочности деревянной конструкции и на полном ходу запрыгнул на прогнившие доски. Как только нога коснулась старинных досок, в голове у профессора молнией всполохнула мысль о совершенной ошибке, но было уже поздно. Истерзанное временем дерево предательски заскрипело, раздался пронзительный хруст ломающихся досок и в следующее мгновение профессор проломил ступени. Судорожно цепляясь за края старых досок, Иван пытался удержаться от падения, но они лишь сыпались, оставляя в руках мужчины труху. Ощущая на себе все прелести ускорения свободного падения, Южин чудом успел прикрыть лицо руками прежде чем снова столкнуться с очередным уровнем винтовой лестницы, после которого следовал новый уровень и новый удар, за которым еще уровень и удар…