Книга Соседка, страница 68 – Татьяна Василевская

– Старые люди обеспокоены. Они считают, что то, что произошло – это позор, – сказал Хамид. – Но еще больше их беспокоит, что к делу подключились посторонние. Это, по их мнению, еще больший позор.

– Их, что не волнует, что четыре человека мертвы? И, между прочим, теоретически, каждый из них вполне может быть следующей жертвой, намеченной убийцей, – проворчал Ерохин. Ему уже потихоньку начинало казаться, что на самом деле тут вообще все немного не в себе.

– Старики говорят, что нужно было самим разобраться во всем, – сказал сын убитого.

– Ну, это не им решать, – твердо сказал Тимирбек. – Как раз этого-то и нельзя допустить, чтобы кто-то сам начал разбираться.

–

Утро выдалось солнечное, и хотя по-прежнему дул ледяной ветер, но все как-то немного посветлело и не производило такого тягостного впечатления как накануне. Горы, освещаемые солнцем, выглядели весьма живописно, расцвеченные осенью в буро-зеленые, золотисто-желтые и огненно-красные тона.

– Не ходи по поселку без оружия, и лучше не ходи один. Так, на всякий случай, – посоветовал Салих Ерохину. – Но оружие напоказ тоже не выставляй, – добавил он и многозначительно улыбнулся.

– Вы, конечно, не обижайтесь, – ухмыльнулся капитан, – но, если, вдруг, приедете погостить в Москву убедитесь, что там все намного проще. По крайней мере, подавляющее большинство людей, совершенно спокойно обходится без оружия.

По просьбе Ерохина, Салих представил его старикам, живущим в поселке. Старики вели себя еще более сдержанно, чем те с кем они беседовали накануне. Судя по хмурым, даже сердитым взглядам, они и впрямь были крайне недовольны появлением в селении представителей закона со стороны, особенно тем, что к расследованию подключили еще и человека присланного из Москвы. Чужака и иноверца.

Всю вторую половину дня Ерохин изучал сведения о жителях поселка, предоставленные участковым и следователем. Численность обитателей составляла почти триста человек. А так как помимо самих жителей капитана интересовали еще и их родственные связи, в большинстве случаев очень многочисленные и распространявшиеся далеко за пределы поселка, то к концу дня у Ерохина голова шла кругом от десятков Джамалов, Баширов, Русланов, Зауров и Исламбеков и их степени родства друг с другом. Женские имена встречались намного реже, но и без них информации, обрушившейся на голову московского представителя закона, было вполне достаточно, чтобы перегрузить мозги настолько, что Ерохину казалось, что они вот-вот закипят.

Когда на поселок начали опускаться сумерки в дом участкового пришел один из стариков, знакомство с которым состоялось утром. При его появлении Салих и Тимирбек почтительно поднялись. Ерохин тоже встал. Пожалуй, уважительное отношение к старикам было одним из того немногого, что ему вообще здесь нравилось. После традиционного приветствия, и после того, как согласно обычаю старик несколько раз настойчиво предложил молодым мужчинам сесть и те, наконец, сочли возможным это сделать и уселись за стол, в комнату вошла, мать Салиха. Мужчины, включая гостя, вновь поднялись, в знак уважения. Женщина накрыла стол и удалилась, такая же безмолвная и бесстрастно-отрешенная, как и ее дочь, как вообще все женщины селения.

– Благодарю, воккха стаг* (Большой человек) что почтили мой дом своим приходом, – обратился Салих к старику. Понимая, что старик пришел не просто так, и уже изнемогая от бесконечных вскакиваний, задержек и проволочек, связанных с полным почтительности, но все же несколько странным и утомительным для непривычного человека местным этикетом, Ерохин едва не застонал.