Книга Соседка, страница 69 – Татьяна Василевская

– Дукха дехийла шу!* (Живите долго!) – ответил старик и, к счастью, видимо, тоже решив, что вежливые условности, соблюдены в полной мере, перешел, к делу. – Вы должны положить этому конец, – твердо глядя на всех троих, сказал он. – Это должно прекратиться. Позор и так уже лег на головы жителей нашего селения. Нарушены все заповеди и законы предков. Совершенные преступления, покрывают позором не только того, кто его совершил, но и всех, с кем он живет бок о бок.

Салих, почтительно глядя на старика, сказал:

– Я и эти люди, – он бросил взгляд на Ерохина и Тимирбека, намерены сделать все, чтобы найти виновного и передать его в руки правосудия. Для того они и приехали сюда.

– Совершившего эти убийства следовало бы судить по законам нашего народа, а не отправлять в большой город, чтобы его судил суд, который придерживается только статей закона. Недостойный убийца должен искупить вину за свои преступления собственной жизнью, а не сидеть в тюрьме.

Салих развел руками.

– Мы служим закону, воккха стаг. Теперь преступника судит суд. Как бы ни чтили мы традиции и заповеди, теперь другие времена, и мы уже не можем поступать как раньше.

Старик кивнул.

– Я пришел говорить не о том, как изменились законы. Я знаю, что теперь все по-другому. – Он выпрямился, глаза сверкнули совсем не стариковским ярким блеском. – Я думаю, что мне известна причина, почему этот недостойный совершает свои преступления.

На стене тихонько тикали часы. Где-то на улице несколько раз пролаяла собака. Трое слушателей, казалось, даже перестали дышать, застыв в напряженном ожидании.

– Мы слушаем, воккха стаг, – решился, наконец, подать голос Салих.

Старик вновь кивнул головой.

– Месяц с небольшим назад, я встретился с одним человеком, и у нас с ним был важный разговор. В то время когда мы разговаривали, нам показалось, что мы слышали кого-то, кто находился поблизости. Ветки несколько раз хрустнули, как будто на них наступили. Мой знакомый сходил и осмотрел все вокруг, но никого не заметил. Думаю, что там все-таки кто-то был, и этот человек слышал наш разговор, или его часть. Именно из-за нашего разговора он и пошел на эти страшные преступления. Но он, вероятно, не разглядел меня, просто увидел, что это старик.

– А можно узнать, о чем и с кем был столь важный разговор, если из-за этого кто-то даже решился на убийства, – спросил Тимирбек.

Старик помотал головой.

– Этого я сказать не могу. Я связан словом и не могу нарушить его. Все, что мог я сказал. Я просто хочу, чтобы эти страшные, недостойные преступления прекратились.

Представители закона сидели с хмурыми лицами. Даже Ерохину, мало знавшему о местных обычаях и нравах, было ясно, что больше они ничего не услышат от старика. По-хорошему, старик и сам, в какой-то степени, как бы являлся соучастником преступлений. Возможно, он не сразу догадался, что к чему. Может быть только после того, как произошло второе убийство, он понял, из-за чего убили и к тому же пытали именно стариков. Но после этого еще два человека умерли. Своим молчанием и нежеланием рассказать все, он покрывает преступника, делает его поимку сложнее, препятствует следствию.

– Я понимаю значение и важность данного слова, воккха стаг. Но гибнут люди. Невинные люди. Мы, как я уже сказал, в первую очередь служители закона. Прошу, расскажите все, что вы знаете. Вы же сами сказали, что мы должны остановить убийцу. Так помогите сделать это. Ради своих же односельчан. Ради друзей, с которыми прожили всю жизнь здесь, в одном поселке. Кто-то еще может пострадать, – глаза Тимирбека устремились на застывшее лицо старика.