Книга Если бы, страница 52 – Татьяна Василевская

Алина Николаевна схватилась рукой за сердце, на этот раз не театрально, как обычно, а вполне по настоящему. А Родион Петрович, в первый раз в жизни, позволил себе наорать на сына и даже обозвать его идиотом несчастным. Вован был не из пугливых, родительский гнев не привел его в трепет, преспокойно усевшись за стол он заявил:

— Мне там не нравилось. Это не мое. И вообще, в этом МГИМО одни папенькины сынки учатся. Пустоголовые, с самомнением размером с Австралию. Я хочу быть архитектором.

Обретя дар речи, Алина Николаевна попыталась образумить сына:

— Володя! Ты понимаешь, что папа приложил очень много усилий, что бы ты учился в престижном вузе и получил профессию, которая позволит тебе всю оставшуюся жизнь заниматься интересной, важной и хорошо оплачиваемой работой, быть уважаемым человеком. И мы не для того потратили столько сил и своих нервов, что бы наш сын в конце концов стал каким ни будь третьеразрядным проектировщиком в каком-нибудь захудалом конструкторском бюро.

Алина Николаевна повернулась к мужу.

— Родик! Ты должен завтра же договориться о переводе Володи обратно. — Родион Петрович не успел ничего ответить, потому, что Вован, все это время с невозмутимым видом поедавший виноград из вазы на столе, ожидая пока родители наконец выпустят пар и успокоятся вдруг резко встал и сказал очень твердо:

— Если кто то из вас хоть пальцем пошевелит по поводу моей учебы, я уйду из дома и больше вы меня не увидите.

Алина Николаевна снова схватилась за сердце, похватала ртом воздух, а Родион Петрович, хоть и был зол на сына, но даже испытал некоторое чувство гордости, за неожиданную твердость.

Через пару минут Алина Николаевна взяла себя в руки и сообщила своим мужчинам, что через пять минут будет обед.

Вопрос о будущей профессии Вована был решен раз и на всегда.

В декабре начались обильные снегопады, задул сильный ветер. Начались страшные северные метели. Во время работы снег слепил глаза, моментально заполнял собой все складки одежды, а ветер дул с такой силой, что только что не сбивал с ног. Невозможно было дышать, ледяной наполненный мелкими острыми снежинками воздух обжигал горло и легкие, к концу дня все были измотаны до предела.

— Ничего, ничего! — подбадривал ребят Николаич, похожий на Деда Мороза с залепленной снегом бородой и усами. — Мы тут для того и работаем, что бы испытывать технику в самых, что ни на есть суровых условиях.

Пара человек серьезно простудилась, и Эрчим отпаивал, заболевших какими то травами, которые он заваривал в небольшом жестяном чайничке. Растирал их тюленьим жиром, привезенным из родного села. И вскоре больные перестали страшно кашлять по ночам, а через несколько дней они уже вновь вернулись к работе. Молодой якут, казалось не знал усталости, ни мороз, ни страшная метель были ему ни почем. После ужина он доставал странный маленький музыкальный инструмент и играл на нем какие-то свои печальные якутские мелодии.

Еще до начала метелей, Николаич планировал отправиться в город 20 декабря. Нужно было и к встрече Нового года подготовиться, но из за погоды поездка снова задержалась, на этот раз к радости всех не надолго. 24 декабря во время завтрака начальник объявил, что сегодня поедет в город и предложил, в честь предстоящего праздника, сделать заказы, кому, что нужно купить.