Книга Если бы, страница 63 – Татьяна Василевская

Вечером, когда Кукушонок полез к себе наверх, Генка спросил:

— Кукушонок! А ты куда?

Тот с удивлением посмотрев на Генку и, не зная какой еще каверзы ждать, испуганно пролепетал:

— Спать.

— А мы думали ты теперь в вездеходе обоснуешься, что б с утра далеко не ходить. Встал и уже, считай, на рабочем месте.

Генка заржал, а несчастный Кукушонок, как всегда, покраснев до ушей, поскорее скрылся от насмешек товарищей на своем втором ярусе.

Соня вернулась после празднования Нового года, первого января, ближе к вечеру. Вера отсыпалась, после бессонной ночи, проведенной на улицах Москвы вместе с однокурсниками. Услышав грохот и шум, которым обычно сопровождались все Сонины манипуляции по хозяйству, Вера, заспанная, недовольная выползла на кухню, где буйствовала сестра.

— Привет. — пробурчала Вера, пытаясь открыть глаза на привычную ширину.

— Привет. — ответила Соня, как показалось Вере, странно-торжественным голосом.

Соня бестолково переставляла кастрюли и совершала какие-то бессмысленные, на Верин взгляд, действия, ничего не спрашивала у Веры и вообще вела себя как то странно. Казалось, что ее так и распирает желание, что то сказать, но по одной ей известной причине она молчит. В общем, Сонька явно была не в себе.

— Что случилось? — спросила Вера. — Встретила живого Деда Мороза?

— Женя сделал мне предложение! — скромно потупив глазки и, как показалось Вере, даже слегка зардевшись, сообщила Соня.

— О! — протянула Вера. На самом деле это «о», в данном случае, означало, что Вера поражена, тем что тормозной Женя все таки решился, спустя четыре года, осчастливить Соню и не дать ей состариться в одиночестве. Но сестре об этом знать не обязательно. Пусть считает это выражением восторга.

— Поздравляю. Когда свадьба?

Соня сердито посмотрела на сестру.

— Вера! Он мне только вчера предложение сделал. Что, думаешь мы прямо в новогоднюю ночь побежали в ЗАГС заявление подавать? Не все же такие быстрые как ты. — не упустила Сонька случая поддеть младшую сестру.

Вера пожала плечами. Да и пожалуйста. Ей то, что. Куда торопиться, теперь можно еще года четыре подготавливаться к подаче заявления. А там, глядишь, еще до первых морщин, уже и муж с женой. И вот оно, счастье.

Соня, решив, что несколько перегнула, испытала легкий укол совести. Она то, теперь, счастливая невеста, а Вера одинокая и, как ей в последнее время казалось, несчастная, хоть и по собственной глупости.

— Может в мае или июне, когда тепло будет. — уже более мягко сказала Соня.

— Ну я за тебя рада. Если ты сама рада. А ты рада? — на всякий случай поинтересовалась Вера. Соня подозрительно покосилась на сестру, не скрывается ли в вопросе подвох, и, не найдя к чему придраться, в конце концов подтвердила, что она очень рада и даже счастлива.

Это было странное время. Впереди были перемены, но пока еще не пахло грозой, пока еще жизнь шла в привычном ритме. Как затишье перед бурей. Все замерло в оцепенении, в каком то неестественном застывшем спокойствии. Страна жила, еще не зная о своем скором превращении из нерушимого союза братских республик в страну со странным названием СНГ. А уж до РФ было еще совсем далеко. Великая держава уже шаталась и трещала по швам, но для большинства обывателей это, пока еще было совершенно не заметно. Занимавшееся, то тут, то там, жаркое пламя вражды и беспорядков, касалось только тех кто был непосредственным участником событий, кого эти волнения задели напрямую. Для большинства людей это были лишь репортажи из вечерних новостей, да газетные статьи, не вызывавшие особой тревоги. Люди привыкли за минувшие десятилетия к установившемуся укладу жизни, к установившимся порядкам. Всем казалось, что это навсегда. Что никаких перемен не будет. Что может случиться? Мы же великая страна, никто не допустит, что бы мелкие раздоры в отдаленных уголках страны переросли во что то большее. Людей больше волновало, где взять продукты, одежду, другие необходимые вещи, которых в магазинах становилось все меньше и меньше. Пустые прилавки воспринимались как сиюминутное бедствие, как досадное неудобство, а вовсе не как предвестники чего то серьезного. Еще не грянула буря, не потекли кровавые реки межнациональной вражды. Еще не ринулись тысячи и тысячи беженцев, побросав свои дома и все, что нажито за целую жизнь, лишь бы спасти себя и своих детей. Еще было тихо. Еще несколько месяцев относительного спокойствия впереди. Еще можно просто радоваться долгожданному приходу весны. Весна всегда дает надежду.