Книга Здесь и сейчас, страница 119 – Татьяна Василевская

– Не знаю и знать не хочу, – оборвал друга Нестор, сверкнув темными глазами, полыхавшими яростью. – Насрать мне на Тарасова. Этот ублюдок привык, что его все боятся. А на деле он кусок дерьма, о котором даже думать не стоит. Ты чего, думаешь, я собираюсь прогибаться под него?

– Да, не думаю я. Но так себя вести зачем? – Димка с раздражением посмотрел на непонятливого приятеля. Неужели в детстве не объяснил никто, что нельзя играть с огнем – опасно!

– Я ему правду сказал. Ни словом душой не покривил.

– Правдолюб ты х… Димка влез в машину и хлопнул дверцей так, что машина содрогнулась.

– Э! Потише. Хочешь, что бы я тебя ремонт двери оплатить заставил?

– Идиот! Вечно лезешь напролом. Иногда нужно бывает хитростью брать, а не тупой напористостью. Мозги нужно включать, прежде чем что-то сделать. А ты, так и не научился ими пользоваться. Так, болтается в голове бесполезный орган.

Димка отвернулся и уставился в окно. Послал бог приятеля – упрямый как баран. И, ведь даже не понимает, что сам разбудил спящего зверя. Раздразнил его и теперь только остается ждать, во что же выльется дурацкая выходка.

Всю дорогу до офиса ехали молча. Димка злился и сидел отвернувшись к окну. Нестор тоже не стремился к общению. Мысли у него были довольно мрачные. Димка, конечно, в чем-то прав. Но этот упырь и так и так их в покое не оставил бы. Он вымогатель, причем очень высокого уровня, и уж раз он наметил себе цель, будет пытаться до последнего, любым доступным способом, получить желаемый кусок. Но Нестор не собирался пресмыкаться перед всякой мразью, с подлой, ненасытной и, по большому счету, трусливой душонкой. Никаких уступок не будет. Пусть будет война. Тарасов прижимает тех, кто его боится. Вцепляется как клещ и не отпускает, пока есть, что тянуть из жертвы. С ними такой номер не пройдет. Они не слабаки. Они могут дать отпор. И дадут.

–

На подготовку документов, согласований, получение разрешений, десятков подписей, введение в строй нового оборудования и его опробование ушло больше месяца. Процесс был нудный, изматывающий, осложненный всевозможными бюрократическими проволочками и задержками по самым неожиданным, казалось-бы незначительным пустякам. Но чиновники были неумолимы, придирались к каждой закорючке, а то, что было вроде уже одобрено, время от времени терялось, бесследно исчезая, в учреждениях, которые настойчиво требовали сдать тонну документов на каждый чих, а потом эта самая, с трудом собранная сотрудниками фирмы тонна бумаг испарялась. И концов, кто и куда мог их деть, найти было невозможно. Сотрудники учреждений пожимали плечами, смотрели хмуро и равнодушно, понимание и желание пойти навстречу, помочь в их обязанности не входило. «Нет. Ничего нет. Без этого нельзя. Несите бумаги ( еще одну тонну), тогда получите соответствующее разрешение. Раз у нас ничего нет, значит, ничего и не сдавали». Против системы выступать бесполезно, можно хоть рвать глотку, хоть биться головой о стену, а нужные бумажки вынь да положь. Все начиналось по новой. Круговорот ненужных, бессмысленных, в большинстве своем, документов, справок, выписок и т.д. Сотрудники фирмы работали не покладая рук, забыв про выходные, забросив семьи и личные дела. Ходили по офису, как привидения, с покрасневшими глазами, бессмысленными взглядами. Нервы у всех были на пределе. Нестор приходил домой поздней ночью, падал в кровать и засыпал. Рано утром вставал, и, наскоро позавтракав, снова отправлялся на работу.