Книга Здесь и сейчас, страница 58 – Татьяна Василевская

– Вы очаровательны, – сказала она.

Ей ужасно нравился Мишкин друг. Он даже не давал себе труда скрывать, что он бабник. Он не пытался изображать серьезность и притворяться правдивым и искренним. Он не пытался как-то маскировать явную лживость и несостоятельность своих признаний, наоборот давал понять, что все это лишь игра. И если женщина, к которой обращены его слова, готова поиграть, он будет очень рад, а если нет, так он вполне спокойно переживет это, и быстро утешится, переключившись на другой объект. Он нахально расточал комплименты направо и налево, не заботясь о том, что те женщины, которым предназначены его восхищенные высказывания, только что вполне могли быть свидетельницами подобных же признаний, сделанных по отношению к другим представительницам женского пола. В подобной беспринципной манере явного вранья был даже свой шарм. Этакое лихое задорное нахальство, отсутствие комплексов и своеобразная смелость человека не боящегося разочарования. Немного развязное поведение любвеобильного Димки не отталкивало и не раздражало, а смешило и заряжало оптимизмом. К Димке невозможно было не испытывать симпатию, относится как к пустомеле и глупому болтуну, несмотря на то, что он являл собой яркий пример так и не повзрослевшего, не ставшего ответственным мужчины, не готового к обязательствам и серьезным отношениям. Веселые, плутоватые глаза смотрели вокруг с радостным оптимизмом, бившим через край, которым он готов был щедро делиться с другими. Димка был ярким представителем тех, кто по-настоящему любит жизнь и умеет ею наслаждаться, получая максимум удовольствий и положительных эмоций.

– Я рада знакомству, Дима, – совершенно искренне сказала Настя.

Нахальные, серые глаза вспыхнули фейерверком озорных искорок и засияли еще ярче и веселее.

– А я – счастлив! – он театрально приложил руку к сердцу и слегка поклонился. Русая длинная челка лихо взметнулась в воздухе, и опустившись назад, вновь немного прикрыла лукавые глаза. «Ну, кобель! Ну, хорош паразит!» – восторженно подумала Настя. Настроение у нее было отличное.

Оба кавалера галантно подставили руки, и троица направилась вслед за девушкой-администратором в зал ресторана.

– Я, надеюсь, так как смею только надеяться, – не замолкал ни на секунду Димка, успевая посматривать на мелькавшие перед ними стройные ножки администраторши, – что вы дадите мне шанс, Настя. Не будьте жестокой, скажите, что у меня есть шанс, умоляю! – глаза «влюбленного» озорно поблескивали, и казалось, что их обладатель вот-вот не выдержит и сам расхохочется над собственными словами.

– Шанс есть у каждого Дима, – улыбнулась Настя, глядя на «просветлевшее» лицо страстного поклонника.

– Боже! Вы не представляете! Вы буквально окрылили меня, подарили надежду. Практически придали смысл существованию. – Димка так увлекся, что даже затормозил и остановился посреди зала. Мишка подтолкнул его в спину.

– Давай уже, топай, Казанова! Не обращай на него внимания, – сказал он, Насте. – Он всегда такой.

– Я это поняла, – смеясь, ответила она.

– Жестокие люди! – расплываясь в улыбке до ушей, сказал Димка. – У человека, можно сказать, чувства, искренние и трепетные, а они издеваются. Эх! Нет в жизни счастья!

Их усадили за столик, отгороженный от зала невысокой перегородкой. Стеклянные висюльки, подсвеченные разноцветными огоньками, Спускающиеся с потолка до самой перегородки образовывали таинственно мерцающую, колышущуюся стену. Создавая впечатление, что это отдельное от основного зала помещение. Место было уютное.