Книга Если дверь без замка…, страница 38 – Эрл Дерр Биггерс

– Этого человека не беспокоить! – резким тоном произнес он. – Я ценю ваше старание и затраченные силы, но вы должны действовать в другом направлении. Лучше займитесь поисками часов.

– Подчиняюсь вашему приказу, – ответил Чан с восточным поклоном.

Джон подвез домой сыщика, не менее огорченного, чем он сам.

– А ведь это могло сильно продвинуть расследование вперед! – сказал юноша, когда автомобиль подъехал к бунгало.

– Древние говорят, что ночь темнее всего перед рассветом, – отвечал китаец. – А у вас в Европе считается, что терпение – одна из главных добродетелей. Впрочем, вы относитесь к ней без должного уважения…

Вернувшись домой, Джон увидел у себя на столе телеграмму от Агаты Паркер. Там была всего одна короткая фраза: «Ты с ума сошел! Мое место там, где культура, – и нигде более».

Джон засмеялся. В самом деле, насколько изменилась за последнее время его жизнь и насколько изменился он сам! Усевшись в кресло на ланай и любуясь тропическим пейзажем, он размышлял, какой далекой и чуждой ему представляется теперь жизнь в Бостоне. Контора, выпуски привилегированных облигаций, чай из дорогих чашек, который пьют в салонах, куда почти не заглядывает солнце, теннис в Лонгвуде… Если он откажется от всего этого, многие сочтут это безумием. Но, может быть, именно это имела в виду тетушка, говоря, что нельзя проявлять малодушие, когда пробьет час…

Не придя к окончательному решению, Джон отправился спать. Уже погружаясь в дремоту, он вспомнил, что сорок восемь часов, данные ему неведомыми шантажистами, уже истекли, а вместе с тем он все еще жив и здоров…

В субботу Джон проснулся оттого, что над виллой пролетала целая эскадрилья аэропланов. Она направлялась встречать американский флот, который уже подходил к гавани. В городе с самого утра ощущалось радостное предвкушение праздника. Дома были украшены флагами, вечером предстоял большой бал в «Стрэнд Отеле». Когда ближе к обеду Джон вышел прогуляться, улицы уже были заполнены моряками в идеально отглаженной элегантной форме. Они носились в автомобилях, производя оглушительный шум, ими были полны трамваи. И почти с каждым была нарядная барышня, которая весело болтала со своим кавалером, сияя от удовольствия.

Джон вдруг почувствовал себя бесконечно одиноким; каждая встреченная молодая женщина напоминала ему о Карлотте, – поэтому он сам не понял, как оказался в вестибюле отеля «Рифы и пальмы». За конторкой стоял сам владелец, который теперь ничем не напоминал недавнего арестанта.

– Здравствуйте, мистер Эган! Или правильнее будет сказать мистер Коп?

– Добрый вечер, мистер Уинтерслип! Нет уж, пожалуйста, зовите меня как раньше. Подождите минутку, Карлотта сейчас выйдет.

Судя по всему, здесь готовился большой ремонт. В углу вестибюля громоздились стремянки, жестянки с краской, рулоны обоев.

– Это все мой брат, – пояснил мистер Эган, заметив удивленный взгляд Джона. – Долгое время никто из здешнего общества сюда и носа не показывал. А стоило моему брату заявить, что я через него связан с британским адмиралтейством, как мой отель тут же становится самым модным местом Гонолулу. На пятичасовой чай здесь собирается целая толпа. Так что волей-неволей приходится соответствовать, – со смехом добавил он.

– В Бостоне то же самое, – подхватил Джон.