Книга Волчье кладбище, страница 64 – Тони Бранто

Вошедший в столовую Дарт возвестил, что министр прибудет через три часа. Поттегрю поднажал с едой. Мы похватали рюкзаки, собираясь уносить ноги, пока нас опять не загнали в павильон.

Дарт присел на край скамьи.

– Не раньше без четверти десять и не позже четверти одиннадцатого…

Мы притормозили у питьевого фонтанчика.

– Чтоб мне сдохнуть! – возвестил густой бас Гордена.

– Два патологоанатома дают головы на отсечение, что убили Тео скорее после десяти… – тихо продолжил Дарт. – После… когда лесник был там…

– Значит, это кричал Тео, – сорвалось у меня громче, чем хотелось.

Головы за преподавательским столом обернулись в нашу сторону. Нас тут же ветром сдуло.

Небо над игровым полем затянулось ватой нерадостных облаков. Ещё утром оно переливалось аквамарином. На жёлтых кленовых макушках было какое-то предощущение майской грозы. Приятно пахло влажной свежестью.

Мы пересекли поле и оказались среди деревьев. Ноги сами двигались вперёд, к чаще. Наш лесной большак с земляным гребнем посерёдке всё так же представлял собой чарующую зону отчуждения, к которой было запрещено приближаться. Мужчины в полицейской форме всё ещё шарили в траве. Креста уже не было.

Нам бесцеремонно приказали убираться. Мы двинулись к тропинке влево.

В двухэтажном здании деревенской библиотеки потолки были чрезвычайно низенькими, я почти касался макушкой потолка. Ноздри щекотала какая-то дикая смесь из запахов плесени и старого дерева.

Агата отвела нас за единственный стол, пустовавший в центре уютной комнаты, и открыла настежь окно. Мы достали учебники, чтобы позаниматься. Агата урывками делилась сведениями о самочувствии сестры. Всё, в общем-то, нормально, но Шивон стыдится выйти на люди. Злые языки не дремлют, как известно. Превратиться из жертвы в охотника или блудливую авантюристку – женщин в той деревне было предостаточно, а материала для сплетен им всегда не хватало. Шивон оказалась лакомым кусочком.

Что до самого Диксона, то и его дела были не гладки. Агата просила о помощи. Неважно, в тюрьме отец или дома – пока не станет ясным, кто виноват, на нём всегда будет чёрное пятно из перетолков и косых взглядов.

Агата тяжело вздохнула.

– Есть какие-то новости?

– Установлено время смерти, – сказал я и по реакции Адама понял, что это не самая приятная новость для ушей Агаты.

Но та уже успела прочесть на моей физиономии всё недосказанное.

– Отца посадят, – отчаивалась Агата. – Кого ж ещё? Как нам спасти его?

Я раскрыл учебник, предоставив слово Адаму. Уж лучше я буду концентрироваться на реалиях Второй Пунической войны, чем молоть невпопад.

– Ряса – вот ключ, – Адам хмурил прозрачно-белёсые брови. – Тот, кто был способен её украсть, а главное – вернуть, когда начался переполох, – наш преступник. Твой отец не мог ни украсть, ни тем более вернуть рясу в комнату Робина. Он вообще не мог знать об этой пресловутой рясе или же знать, где чья спальня. Любой осёл, окажись он на месте адвоката твоего отца, будет настаивать на этом.

– Боюсь, нам денег даже на осла не хватит, – Агата уже шмыгала орлиным носом.

– По времени твой отец мог лишь пустить стрелы в Тео. Но это не вяжется ни с крестом в чаще леса, ни с человеком в рясе.

– Ни с моим отцом в принципе, – добавила Агата. – Он неспособен на такое.