Книга Четыре крыла, страница 105 – Татьяна Степанова

Я ухожу. Маме я солгала в записке насчет Сочи. Пусть Макс думает – я уехала, бросила его сама… На море найду другого парня.

Маму я не люблю. И не желаю ей счастья с Асланом. На них обоих я позавчера написала в прокуратуру – якобы он меня домогался еще в школе, а мама прикрывала. Я хотела их посадить в тюрьму, чтобы наш дом целиком достался мне. И моему любимому Локи…

Но он меня бросил.

Я не могу забыть его лицо, когда он кричал мне…

Сердце мое разорвалось в тот самый миг.

Про маму и Аслана, конечно, все неправда, я их оговорила.

Но мне все равно.

Меня уже нет.

Участковый Бальзаминов сам вызвал оперативную группу. В сырых послегрозовых сумерках снова мигали всполохи – яркие синие огни полицейских машин на опушке леса.

– Неподалеку овраг, – кивнул Бальзаминов, выслушав рассказ Клавдия и Макара. – На круче молодежь издавна место облюбовала. Наверняка у костра и наши фигуранты кучковались в прошлом, дела своего школьного банка обсуждали. Севрюгина и отправилась на их прежнее место. И в лесу нашла себе свою осину.

Труп самоубийцы увезли в морг. Полицейские отправились в деревню Вертушкино опросить мальчика Никиту.

– Вне себя от горя от разрыва с Локи Александра в тот день вернулась домой, – тихо произнес Макар. – Хотела ли она сбежать из постылого поселка, где ее отвергли, в Сочи? Я думаю – нет. У нее уже сложился иной план. Но матери она написала ту, первую свою записку с угрозами – в порыве отчаяния, гнева и безысходности. Для видимости сунула в рюкзак попавшиеся под руку шмотки – недаром мать потом не могла даже определить, какие именно, свой паспорт… Да, она побрела к прогалине в лесу, где когда-то встречалась с Локи. Хотела броситься с обрыва? Кто знает? Но в поле у леса ей попался на пути мальчик с собакой на поводке из синтетического шнура…

– Ее мать с любовником вчера все же улетела в Сочи – на поиски, – сообщил после паузы Бальзаминов. – Когда вернется, я ей обязан отдать предсмертную записку дочери. Только станет ли она хоронить Александру, когда содержимое прочтет?

Они все снова долго молчали. Лицо Бальзаминова потемнело.

– А умы наших скоробогатовцев, насколько я успел их изучить, застолбит лишь одно – явится ли папаша-делопут на похороны внебрачного чада? Небось, все паблики утром взорвутся коммментами, – продолжил участковый. – Но это уже не моя забота. Держите ключи. – Он протянул Макару на ладони связку ключей. – Видок у нас – параша не горюй. Куда вам таким мерзопакостным сейчас ехать? Дуйте ко мне домой, улица Яблоневая, семь, затопите баню, воды натаскайте, отпарьтесь от вони. Я позже к вам присоединюсь, вы мне воды оставьте горячей.

Макар забрал ключи, поблагодарил. Он отметил – манера общения Бальзаминова с ними неуловимо изменилась.

– Охранником на зоне служил, а первым встречным ключи от дома доверяет, – заметил он в машине (они добирались до нее снова через картофельное поле, увязая в раскисшей грязи).

– Ну, типичный опричник, – Клавдий смотрел в темноту надвигающейся летней ночи. – А мы для него уже почти близкие люди.

– Он явно тоскует по жене, братан, – вздохнул Макар.

Клавдий отметил: они говорят сейчас о чем угодно, лишь бы не о ней – Севрюге с ее осиной.

Дачка Бальзаминова оказалась самой обычной «садовотоварищеской». До ремонта бани, доставшейся ему в наследство от прежних хозяев, у него видно руки не дошли. Баня – избушка на курьих ножках с подслеповатым окном и покосившейся дверью пряталась на краю владений Бальзаминова в запущенном яблоневом саду. И с ее порога словно в сказке открывался потрясающий вид – на горизонт, огни, заброшенные огороды, фабричные корпуса и поля кормовой свеклы.