Онлайн книга «Четыре крыла»
|
– Сгоняем после завтрака в Скоробогатово? – предложил Макар, вытирая мокрое разгоряченное лицо. – Заметь, не я это предложил, – непередаваемым тоном ответил Мамонтов. – Я, я, Клава. Считаешь, вчера перед ней я валял дурака? – Рыцаря. Защитника сирых и убогих. Не дрейфь, уборщица все на наше похмелье после перепоя списала. Макар вздохнул. – Я, Клава, по натуре not tipical singleton[6]. – Волнуясь, он изъяснялся на своем почти родном английском. – Синглтон с тремя малолетками на руках, многодетный папаша-одиночка, моя бывшая лишена родительских прав, мотает срок в тюрьме за покушения на убийства. Ты тоже не типичный синглтон – этакий самый-самый последний, окончательный самурай. Сейчас еще и раненый Долохов. Кой черт нам до чьих-то сыновей, чужих матерей, да? Или нет? Но слушая тетю Розу вчера, я словно заново пережил события с моими дочками, от которых едва не рехнулся когда-то. А вы с Гущиным нас спасли. – Я тоже вспомнил о девочках, – признался Клавдий. – Вывод? – Макар смотрел на него серьезно. – Пепел Клааса стучит… колотит…. Нет, долг отца очнулся от спячки? – Клавдий мрачно усмехнулся. – Ну а я как ты, братан. Не бросать же тебя одного. Только затея наша – полная безнадега. Уразумей сразу. – С чего вдруг? – Макар, в отличие от друга, моментально повеселел, взбодрился. – Пропавший без вести… Их находят одну треть. Всего-то. И две трети – трупы. – Не ищут просто. – Стараются, Макар. Особенно несовершеннолеток разыскивают. У нас, правда, двадцатилетний пацан. Взрослый парень. И ситуация аховая – пойди туда, не знаю куда. – В Скоробогатове сегодня нащупаем первые нити, – Макар смотрел на озеро. – Слезы тети Розы вчера меня ножом по сердцу полоснули. Синглтон, подобная нам. Беззащитная, бедная. – Ага. Только она – не совсем то, чем кажется, – хмыкнул Клавдий. – Ладно. Ты ей обещал. Давши слово – держись. Вернувшись в дом, они поднялись на второй этаж. Макар зашел в детскую к Сашхену. Клавдий остался в дверях. Макар смотрел на маленького сына в кроватке, свернувшегося клубочком, на его стиснутый во сне кулачок. Словно почувствовав его присутствие, Сашхен открыл голубые глазки и улыбнулся. Макар сразу взял его на руки. Прихватил со столика у кроватки брошюрку-инструкцию с картинками «Как приучить малыша к горшку». Они с Сашхеном находились лишь в самом начале этого тернистого пути. Мудрая Вера Павловна настояла: Макар – отец непременно должен принять участие в процессе приучения, не полагаясь на ее опыт гувернантки и горничной Маши, нянчившей Сашхена. Клавдий услышал шум в художественной мастерской. Они с Макаром и Сашхеном пошли по коридору. Августа и Лидочка, несмотря на ранний час, уже бодрствовали. Обе в пижамах, босые. Лидочка уронила со стола коробку с пастелью. Сидя по-турецки на полу среди раскиданных ярких мелков, она с упоением щебетала на родном английском, обильно вставляя русские слова и новую для нее латынь: – Pompeii…Augusta picturam docuit![7] Августа с распущенными темными волосами стояла перед мольбертом и медленно возила измазанной красками ладошкой по холсту, оборачиваясь к сестренке, сверкая темными глазами, полными затаенного восторга. – Привет, принцессы! – поздоровался Макар. – О! Краски уже на холсте! Лидочка, а ты делаешь успехи в латыни, но почему Помпеи учат рисовать Августу? |