Книга Клуб самоубийц, страница 48 – Сергей Оксанин

Пе́трович дождался завершения лекции и под аплодисменты психиатру или все же ему за соавторство вышел из зала. Да, белый кролик, проснулся ты в своей норе по уши в дерьме.

Он шел к тетушке в подавленном настроении. Значит, срамной компромат на меня у председателя есть. Искать, искать что-то на него. А то возьмут за горло, и будешь им всю оставшуюся жизнь подтверждать расходы на девочек.

Тетушка встретила очень приветливо. Когда он вошел в гостиную, на столе уже стоял марокканский «слоник». Мне разрешается сразу покурить. Он сел в кресло, а тетушка принесла из кухни охлажденную бутылочку «Эдельвейса», небольшую кружку и блюдце с домашними сухариками. Ну, это вообще переходит все прежние границы ее гостеприимства.

– Я решила, что тебе так будет удобнее читать. А кролика мы съедим уже под разговоры. Вот, листай, – она взяла с журнального столика какие-то пожелтевшие газеты и протянула ему.

– Помнишь, я тебе говорила, что мы смотрели в Брайтоне мюзиклы по Стивенсону? Это рецензии на них. Читай, читай.

Пе́трович сдержал недоуменное пожимание плечами, налил в кружку пива, достал трубку, набил ее, закурил и принялся читать. Если бы ты, дорогая, знала, в каком дерьме сидит сейчас твой племянник, то не стала бы его беспокоить старыми рецензиями.

На первой странице – интервью с постановщиком. «Почему вы взялись за эту тему?» – «Потому что она очень актуальна, думаю, что и сейчас существуют такие клубы самоубийц. Мы о них ничего не знаем, потому что они, как доктор Джекил, ведут пристойный образ жизни, но перевоплощаются иногда в мистера Хайда. Вообще, эти два произведения – неразрывны».

«Да, это верно», – подумал Пе́трович. Тетушка ерзала на своем стуле от нетерпения в ожидании реакции племянника. Тот благодарно ей улыбнулся:

– Да, совсем как в моем случае.

Тетушка радостно улыбнулась:

– Вот видишь!

Аудитор стал просматривать рецензии. «Много музыки, мало Стивенсона», тут же, в тон: «Много театральности, но мало игры». Он уже было перевернул страницу, как одна фраза из последней рецензии привлекла его внимание: «У молодого исполнителя роли принца Флоризеля блестящая мимика. Он так искусно играет бровями, точнее, правой бровью, отражая изумление своего героя, но это все, что он умеет делать на сцене». Он вдруг вспомнил высоко поднятую – правую – бровь, с которой он столкнулся у входа в туалет. Пудра, седая шевелюра. Грим, парик? Подплечники, ретуширующие фигуру. Актер? Он сделал глубокую затяжку, допил пиво и посмотрел на тетушку:

– Знаешь, дорогая, а твое копание на чердаке действительно имело смысл.

Тетушка расцвела от удовольствия:

– Там на самом деле есть что-то полезное для тебя?

– Пока не знаю, но надо подумать.

– Думай. А я пока буду сервировать кролика.

А мысли действительно захватили его так, что кролик под кюммель пролетал почти незаметно. Секретарь сказал, что в клубе есть бывшие актеры. Может, этот старик и есть тот самый исполнитель роли принца Флоризеля? Значит, этот старик – англичанин. Если так, то не связан ли он с самим Гаем Фоксом? Может, это и есть то самое доверенное лицо председателя, о котором говорил старый сказочник? А вдруг это – сам Гай Фокс?

Уже после десерта, домашнего штруделя, расслабившись с трубкой и рюмкой кюммеля, слушая беспорядочный рассказ тетушки (она почувствовала себя вправе) об их давней поездке в Англию, он решил: «Пойду-ка я завтра на работу рисовать “дерево решений”». Накопилось уже достаточно информации. Пора рисовать картинки и стрелки.