Онлайн книга «Превращения Арсена Люпена»
|
Однако Руксваль не договорил. Он вытер лоб, покрытый испариной, и несколько минут молчал, пытаясь овладеть собой. Затем продолжил, все так же глухо и скорбно: – Поверьте, мне очень трудно описывать эту сцену… Каждое неверное слово прозвучит кощунственно. И все-таки… не лучше ли уверенность, чем сомнение? Ах, как все это ужасно!.. Я помню инструкции, которые были даны солдату почетного караула: «Рядовой такой-то, вот букет цветов, собранных на поле сражения; вы возложите его на один из этих гробов, где покоится солдат, которого народ Франции проводит в последний пусть, к Триумфальной арке…» Вы наверняка их слышали, эти слова. И, слушая их, наверняка плакали, как и все остальные. Но все же пошли на это чудовищное предательство… Как же оно могло произойти?! Как вам удался этот позорный обман?! Возможно ли, чтобы случайно выбранный солдат почетного караула уступил вам за деньги свою роль? Или же что рука, возложившая цветы на гроб, была подкуплена?! Но может, я ошибаюсь?.. Ну, говорите же! Говорите! Жан Руксваль задал этот вопрос, однако же было видно, как он боится услышать признание. В его приказе угадывался страх. Наступила долгая тишина, отягощенная сомнением и страхом. Мадам де Буа-Верне вдыхала запах солей из флакона, который держал ее муж. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. В конце концов Максим Лерьо несмело пробормотал: – Ну, на самом деле… может, вас ввели в заблуждение, господин министр… Бывают такие ошибки… недоразумения… Бессильный опровергнуть эти «ошибки» и развеять «недоразумения», он повернулся к графу, ожидая помощи с его стороны. Тот взглянул на жену – как человек, который боится вступать в опасный поединок и прикидывает, чью сторону он должен взять. Потом он встал и сказал: – Господин министр, вы позволите задать вам вопрос? – Разумеется. – Мне кажется, что разговор, для которого вы нас, всех троих, вызвали сюда, принял характер обвинения. Перед тем как его опровергнуть, я хотел бы узнать, в качестве кого нас допрашивают и от чьего имени вы принуждаете нас отвечать? – От имени власти, месье, – ответил Руксваль, – власти, которая стремится погасить скандал, ибо этот скандал, став публичным, угрожает моей родине неотвратимыми последствиями. – Но если это дело и впрямь таково, каким вы его изложили, господин министр, то нет никаких оснований его обнародовать. – Есть, месье! Максим Лерьо, охмелев от возлияний, произнес несколько слов, которые, не будучи понятыми его собутыльниками, все же дали пищу слухам и различным предположениям… – Ложным слухам, господин министр. – Не важно! Я хочу положить этому конец. – Каким образом? – Максим Лерьо должен покинуть Францию. Его ждет служба на юге Алжира. И я уверен, что вы согласитесь предоставить ему для этого необходимые средства. – А что же будет с нами, господин министр? – спросила графиня. – Вы также уедете, мадам. Вдали от Франции вы будете вдали от всякого шантажа. – Значит, это ссылка? – спросил граф. – Да, месье, на несколько лет. Граф снова взглянул на супругу. Несмотря на бледность и хрупкое сложение, она производила впечатление энергичной и упорной женщины. Подавшись вперед, она решительно заявила: – Господин министр, я ни на один час, ни на один день не покину Париж! – Почему же, мадам? – Потому что здесь, в могиле, лежит он. |