Книга Конский волос, страница 27 – Алексей Кротов

– Мы проясняем обстоятельства, – уклонился от ответа Макушкин.

– Так не пойдет, – заявил Кречетов. – Прошу вас выложите все карты.

– Я сказал вам, что ничего не знаю, и это чистая правда, – спокойно проговорил Макушкин.

– Ну, хорошо, – откинулся на спинку стула Кречетов. – Тогда удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство и ответьте на один вопрос.

– Слушаю вас, Павел Ильич.

– Скажите, что это за старуха, которую все зовут Шельма. Она действительно приносит несчастья?

– Думаю будет лучше, если отвечу я, – подала голос Таисия Игнатьевна. – Лично мое мнение, – Шельма обладает даром предвидения. И ее присутствие и слова о будущих несчастьях – одна из основных причин, побудивших меня обратиться в милицию.

Воцарилась гнетущая тишина.

– Черт знает что такое! – выругался Кречетов. – Какая-то сумасшедшая старуха несет околесицу, вы, Таисия Игнатьевна, слушаете ее, раскрыв рот, а следственные органы, в свою очередь, с тем же открытым ртом слушают вас. Лично я не вижу никаких оснований для этого расследования.

– Не думаю папа, что твое мнение учтут, – заметила Савицкая.

– В конце концов я работаю в обкоме партии и…

– И можешь оказывать давление на следствие, ты это хотел сказать?

– Я не имел в виду ничего такого, – буркнул Кречетов.

Следователь, лейтенант и Сапфирова собрались уже уходить, когда раздался детский визг и в комнату вбежала раскрасневшаяся Манюня.

– Где ты была? – ласково спросила ее мать.

– Играла с Ленчиком, – отрапортовала девочка, обегая глазами комнату. – Кто эти дяди и бабуля с ними? – тут же потребовала ответа Манюня.

– Это так, в гости зашли, – ответила Савицкая.

– Ой, какая у тебя большая борода! – подскочила к следователю непосредственная девочка. – Если бы ты был без очков, то походил бы на Бармалея, – хихикнула она.

– Да что ты говоришь? – скривился следователь.

– Извините мою дочь, – пробормотала Савицкая краснея.

– Ну что вы, что вы, – сделал над собой усилие Макушкин. – Я люблю детей.

– Да, да очень милая девочка, – подтвердил Скворцов, осторожно пробираясь к выходу.

На улице все трое облегченно вздохнули.

– Да, ну и подарочек, – пробормотал Макушкин, оглядываясь не преследует ли его Манюня.

Вместо Манюни за ними шел Сорокин, догнав троицу он сказал:

– Если понадобится моя помощь, я к вашим услугам.

Тут он очаровательно улыбнулся, в первую очередь, адресовав улыбку Таисии Игнатьевне.

Старушка была тронута.

«Какой приятный молодой человек и преданный друг», – с одобрением подумала она.

Терентьевы и Авдеева уже заждались их.

– Ну что, – нетерпеливо спросила журналистка. – Было совершено преступление?

– Все говорит за то, что это несчастный случай, – вздохнул Макушкин. – Но тем не менее, я на распутье. Чутье подсказывает мне, что здесь, что-то не так, как-то уж очень быстро все произошло, и о камень он тут же ударился, – Господи! – хлопнул себя по лбу следователь. – Я и забыл спросить, хорошо ли он плавал.

– Я узнаю, – вызвался Скворцов.

Вернувшись, он сообщил, что со слов матери, Антон Петрович Дубков плавал из рук вон плохо.

Все вопросительно посмотрели на следователя.

– Ну я не знаю, – чуть ли не плаксиво сказал тот. – Пусть решает прокурор, – ухватился он за соломинку.

Таисия Игнатьевна, до сих молчавшая проговорила:

– Думаю вы правы, пусть решает он.

По дороге домой Таисию Игнатьевну не покидало чувство, что она слышала или даже сама сказала какую-то очень значимую фразу, но она не могла вспомнить какую именно.