Книга Конский волос, страница 83 – Алексей Кротов

– Бог в помощь, Таисия Игнатьевна, на вас вся надежда, – ободряюще пожал ей руку Сорокин и улыбнулся своей неповторимой улыбкой.

Полковник Дудынин бегал по кабинету в чрезвычайном нервном напряжении, Ермолкин сидел за столом и молча курил. Зазвонил телефон, Дудынин схватил трубку.

– Дудынин.

Минуту он слушал и, по мере поступления информации лицо его все более омрачалось. Положив трубку, он кивнул в ответ на молчаливый вопрос прокурора.

– Да, Олег Константинович, теперь у нас на руках убийство.

Наскоро помыв посуду Таисия Игнатьевна села и задумалась.

«Если Кречетов выживет, – думала она, – то он все расскажет. По характеру раны ясно, что стреляли в грудь, но он без сознания и вряд ли выживет».

Таисия Игнатьевна принялась ходить по комнате, машинально переставляю разные предметы. В глубинах ее подсознания жила какая-то догадка, но она была не в силах сформулировать ее.

– Совершенно не за что зацепиться, – пробормотала Сапфирова, – ведь я уверена, что слышала нечто важное. И почему я так несообразительна?

С досадой оттолкнув мешавший ей стул, Таисия Игнатьевна выскочила на свежий воздух. Кислород немного успокоил ее.

– Пойду поговорю с Цепкиной, – приняла решение Таисия Игнатьевна. – Надо же с чего-то начинать.

Пелагея Егоровна была дома, разбирала грибы, принесенные Амфитрионом, Цепкина, как всегда, была недовольна и отчитывала зятя.

– Здравствуйте, Таисия Игнатьевна, – прервалась она на секунду. – Посмотрите, что этот олух мне принес.

Она выхватила из корзины слизкий подберезовик и огромную сыроежку с ободранными краями. Поднесла их к самому носу Таисии Игнатьевны и воскликнула:

– Посмотрите же, это не грибы, а лохмотья.

– Да, да, – рассеянно произнесла Сапфирова, – послушайте, Пелагея Егоровна, мне надо с вами поговорить.

– О чем?

– Вы помните, как вы упали у реки и Антон Петрович Дубков помог вам подняться?

– Помню, ну и что? – неприветливо буркнула Цепкина.

Амфитрион, воспользовавшись паузой, поспешил скрыться.

– Расскажите, пожалуйста, о чем вы говорили, – попросила Сапфирова. – Это очень важно.

– Ну, мы говорили о всякой ерунде, – начала вспоминать Цепкина. – Помнится, я пожаловалась ему на Амфтриона, спросила его, не видел ли он его и Дудкина, он ответил, что они уехали кататься на лодке. Он помню сказал, что никогда не плавает на лодке и боится утонуть, еще…

– Повторите, что вы сейчас только что сказали? – неожиданно перебила ее Сапфирова.

Цепкина опешила. Голос Таисии Игнатьевна дрожал от волнения.

– Я говорила про Амфитриона.

– Про лодку, – нетерпеливо перебила ее Сапфирова.

– Ну что, про лодку? – начала раздражаться Цепкина. – Он сказал, что не катается на лодке, так как боится утонуть.

Минуту Сапфирова стояла, застыв, как соляной столб. Отрывочные фразы, случайные обрывки показаний с быстротой молнии соединились в четкую картину. Теперь это были не разрозненные кусочки, это была сложившаяся мозаика.

– Боже, какая же я дура! – воскликнула Сапфирова, глядя прямо перед собой.

– Ну если уж вы сами это признаете, значит так оно и есть, – сказала Цепкина.

– Большое спасибо, вы мне очень помогли, – потрясла Коробочку за руку Сапфирова и чуть ли не бегом устремилась из калитки.

– Что это с ней? – недоуменно поинтересовалась Зоя Васильевна Редькина, подошедшая со стороны огорода.