Книга Кубок Нерона, страница 51 – Ян Мортенсон

— Если б все было так просто. У Георга Свенссона плохо с почками, камни, поэтому дело передали мне. И чтоб ты знал...— Он многозначительно посмотрел на меня.— Я сейчас совершаю серьезнейшее должностное нарушение. Узнай об этом инспектор по юридическим вопросам, полетят все — и министр юстиции, и генеральный директор. Причем моментально. Вот я и пригласил тебя пообедать.

— Чтобы не совершать должностного нарушения?

— Именно. Одно дело то, что я скажу тебе на допросе в своем кабинете. И совсем другое — поболтать в ресторане со старым приятелем. А раз я сам пригласил тебя, о взятке речи быть не может.

Калле захохотал и набил трубку грубым желтым табаком. Из конфискованной контрабанды, что ли? Не верится мне, что такую дрянь продают в магазине.

— Не волнуйся,— успокоил он.— Я закурю, когда мы выйдем на улицу.

— Будто воздух у нас без того мало загрязнен. Но мне казалось, нью–йоркский вопрос исчерпан. Хотя... мнимый полицейский дела не упрощает.

— Именно,— повторил Калле.— Мало того, что в Нью–Йорке ты встречаешься с Астрид Моллер незадолго до ее убийства. Затем лицо, известное своими тесными связями с темными кругами, наносит тебе визит в Стокгольме, расспрашивает о ней, а наутро его тоже находят убитым. Многовато для случайности, как считают наши нью–йоркские коллеги. Но я знаю тебя уже столько лет и совершенно уверен, что ты ни молодых женщин в Нью–Йорке не убиваешь, ни мафиози в шведских гостиницах. Готов поклясться, ты и глушителя–то в глаза не видал.— Он засмеялся.

Я кивнул, но мне было не до смеха.

— Потому я и решил поговорить с тобой наедине, прежде чем мы встретимся официально.

— Допрос?

— Боюсь, что да. Ну, по крайней мере, дача свидетельских показаний, так это называется. Хотя, когда я вчера говорил с Нью–Йорком, у меня сложилось впечатление, что они считают тебя убийцей. Причем в обоих случаях. Судя по всему.

Официант принес селедку. Крупные, красивые, аппетитно поджаренные, рыбы чуть не плавали в густой сливочной подливке. По краю — луковый гарнир, а в серебряном кувшинчике — луковый соус. От круглых картофелин поднимался легкий парок.

— Еще две рюмки водки,— распорядился Калле Асплунд.— Нам не повредит.

Я не стал возражать. Обычно я не пью спиртного за обедом, однако бывают и исключения. А уж если тебя подозревают ни много ни мало в двух убийствах, то две водки более чем оправданны.

— Ты не думай, я им не верю.— Калле энергично взмахнул рукой.— Но они считают, что здесь все ясно как божий день.

— Что хочешь со мной делай — не понимаю! Я расскажу тебе все в точности, как было.— И я снова изложил всю историю. Начиная с моего одинокого мартини в «Уолдорф–Астории» и кончая прибытием в Арланду.

Калле молча слушал, сосредоточенно жуя селедку.

— Это твоя версия,— сказал он немного погодя.— Знаешь, что думают они?

Я покачал головой.

— Есть две версии. Первая: вы с ней были знакомы раньше. В Нью–Йорке ты связался с нею и согласился вывезти из Штатов кой–какие вещи. Но когда сообразил, какова их ценность, убил ее, чтобы завладеть добычей.

— Но...

— Подожди. Вторая версия: все было, как ты говоришь. Вы встретились случайно, и она решила использовать тебя, чтоб переправить кое–что в Швецию, а потом, когда опасность минует, она это заберет. Но ты узнал, что это за посылка, потому и убил ее. А дальше обе версии сходятся: некий мафиозо, не из самых крупных, был направлен в Стокгольм, чтобы отобрать у тебя добычу. Но ты и его убил.