Книга Воля владыки. В твоих руках, страница 119 – Рия Радовская

— Диван, кофе и пирожки я могу получить и в серале, а побег с тобой… Глупо упускать столь редкую возможность.

— Но мы уже в бегах. Единственный вопрос — как далеко убежим. До этого умиротворяющего места или чуть дальше. — Асир подался ближе, спросил, задевая губами гладкий воротник рубашки Лин и завитки отросших уже ниже воротника волос: — Такой богатый выбор, даже я растерян. Мед у Шукри тоже хорош, но я не знаю, каким он будет на вкус, если слизывать его с твоей кожи. А на площадях Им-Рока прекрасные фонтаны. И, насколько мне известно, в них еще никто умышленно и показательно не оголялся, хоть с танцами, хоть без них. С самого верха часовой башни вид, конечно, хуже, чем с дворцовой стены, зато там нет стражи, но есть смотровая площадка и часы, которые очень громко тикают. А за Северными воротами — ночная пустыня, россыпи звезд и шепот песков. Чего ты хочешь сейчас?

Лин дернулась и резко обернулась. Глаза у нее были… Асир усмехнулся: стоило запомнить такое зрелище. Шок, растерянность, изумление? Все это и что-то еще, неуловимое, но крайне возбуждающее, отчего зверь внутри встрепенулся, готовый схватить добычу за холку, прижать к первой же удобной поверхности и…

— Боюсь, я не готова обмазываться медом или купаться голышом там, где нас могут увидеть и услышать, — даже в полумраке было заметно, как она покраснела, да если бы и не заметно — смущением от нее полыхнуло вполне отчетливо. Задышала часто и тяжело. Сглотнула, прежде чем продолжить: — Башня… Мне понравилось на стене. Это было очень… остро. Захватывающе. Пустыню ты показывал мне днем, но я никогда не видела ее ночью. Даже не знаю. Выбери сам.

— А если бы я, — Асир понизил голос, чувствуя, как усиливаются вибрации в горле, не до рычания, пока нет, но уже где-то близко. — Взял тебя здесь, сейчас. Чтобы ты почувствовала? Стыд? Страх? Возбуждение? Отвращение? Наслаждение? Ты хотела бы этого? Согласилась или отказалась? Оттолкнула бы меня или…

Глаза Лин потемнели, она облизнулась и тихо застонала, прикусив губу. Асир ясно чуял, как остро вспыхнувшее желание, которое Лин и без того уже слишком долго сдерживала, борется с растерянностью и смущением. Возможно, тот выбор, перед которым Асир ее поставил, был жесток, но… Лин уже начала понимать, что значит быть анхой, и пока что у нее неплохо получалось. Значит, нужно идти дальше.

К тому же Асиру нравилось ставить перед ней такие задачи — с самого начала, еще тогда, когда в ее крови было полно неведомой дряни, забивающей естественные чувства. Нравились искренние реакции, честное желание обдумать проблему, а не попытаться угадать, какой ответ желает получить владыка.

— Откуда мне знать, что я почувствовала бы, я ведь никогда раньше… — Лин смотрела ему в глаза, и уже это было хорошо. — Но я… да, согласилась бы. В конце концов, как узнать, нравится тебе что-то или нет, если никогда такого не пробовала? И точно не страх. Какой в бездну страх, если я тоже хочу, чтобы ты меня взял?

— Хорошо. — Асир коснулся ее виска, щеки, вслушиваясь в неровные вдохи и прерывистые выдохи. — Ты возбуждена. Очень сильно. Хочешь, чтобы я что-то сделал с этим здесь, сейчас или позже? Ты сегодня достаточно терпела, это не будет ни проигрышем, ни слабостью. Просто подумай, сможешь ли уйти как есть, и реши. С медом и со зрителями мы сможем разобраться в любое время. Обещаю.