Книга Воля владыки. В твоих руках, страница 79 – Рия Радовская

А еще Лалия сказала, что все-таки это было покушение и наверняка не последнее. «Семейные трения». И дала понять, что об этом если и стоит спрашивать, то у самого владыки, и быть готовой к тому, что тот может и не захотеть отвечать. Еще и удачный момент посоветовала выбрать. Какой может тут быть удачный момент? Лин покачала головой. Некоторые думают, что работа агента охранки дает бонусы при личном общении, но Лин знала, что все наоборот. В тот момент, когда ты начинаешь говорить с другом так, как говорила бы с подозреваемым, свидетелем, осведомителем, дружбе приходит конец. Именно поэтому она почти с самого начала старалась загнать поглубже агента Линтариену, выпуская ее только при конкретной необходимости. Старалась строить личные отношения, а не рабочие. Вроде бы даже получалось. Хотя, если подумать, все это время она была слишком озабочена предстоящей течкой. Слишком не уверена в будущем.

По-настоящему ее жизнь в новом мире начиналась, наверное, только сейчас.

С утра сад был прекрасен и бодрил не хуже первого глотка кофе. Свежесть росы, аромат влажной травы и ночных фиалок, по-утреннему громкий щебет птиц. Может, потому владыка и велел накрыть завтрак на свежем воздухе?

Первый глоток кофе за предки знают сколько дней. Лин не спешила его делать, тем более что в крохотной чашечке на один глоток и было. Нюхала, оттягивая удовольствие и заранее зная, что удовольствие будет горьким не только в прямом смысле.

Эта чашечка, наконец-то разрешенная Лин, означала, что все заканчивается — вполне возможно, прямо сейчас, в эту самую минуту. Владыка допьет свой кофе, потреплет по волосам и скажет: «Вот ты и пережила свою первую течку». Может быть, спросит, что думает об этом она сама, а может, сразу отправит в сераль. Ему с этим посольством наверняка не до анх. Сколько на сон остается, пара часов в сутки?

— Ты видишь там что-то, чего не вижу я? — вместо этого спросил Асир. Придвинулся ближе, заглядывая в чашку Лин. — И где повод для такого уныния?

— А что там видите вы, владыка? — хотелось ткнуться лбом в плечо, может быть, лизнуть или хотя бы прихватить губами кожу, но Лин вместо этого подняла голову, вглядываясь в безмятежно спокойное лицо.

— Наверняка старый Зифрад увидел бы больше, но пески давно разъели его кости. Он жил в южной башне и лишь иногда спускался в покои моей матери. Они могли говорить часами. Мне было тогда мало лет, но я уже не боялся ни пустынных смерчей, ни диких зверогрызов. А вот Зифрада боялся. В его комнате всегда пахло травяным дымом, грелись на жаровне светящиеся камни, сушились птичьи кости и потроха. Зифрад тогда уже был почти глух, и я пробирался в башню до рассвета, залезал под кровать или прятался за ширмами и смотрел. Там было на что посмотреть, но Зифрад всегда меня находил. То ли по запаху, то ли благодаря своей странной магии. Он смотрел на меня и говорил непонятное, жаль, я не помню, что именно, зато помню собственный ужас, белую бороду почти до пола и глаза, которые видели гораздо больше, чем позволено смертному, хоть в человеке, хоть в кофейной гуще. Но я не обладаю его даром и в кофе вижу только кофе, а в тебе чую растерянность и сожаление.

— Я жалею, что течка кончилась. Было… совсем не так, как я ждала и боялась, — Лин поставила свой кофе, так и не отпив. — Я и представить не могла, как это… как хорошо. А теперь растеряна — потому что не знаю, что будет дальше. Вам ведь не до меня сейчас, я и так получила очень много, совести не хватит просить еще хотя бы день. Хотя бы ночь. Но я безумно не хочу уходить.