Книга Жена неверного инквизитора, или Фастфуд от попаданки, страница 87 – Матильда Аваланж

Оставалась одна небольшая, но важная формальность, завершающий штрих, так сказать.

Небрежным росчерком своей перьевой ручки я поставил в конце свидетельства свою подпись, удостоверяющую, что я полностью согласен со всем, изложенным в документе.

Без моего согласия, которое я изъявлял этой подписью, развод считался бы недействительным, чего я, разумеется, никак не хотел.

Бумага вспыхнула и сменила свой цвет на глубокий винный.

Вот теперь я действительно был свободен.

И собирался хорошенько это отметить вместе с Бладиной сегодня вечером, в клубе Шипры.

И даже то, что отец, которому уже, разумеется, доложили про развод, был крайне недоволен, не омрачил моего хорошего настроения.

Мэр несколько раз вызывал меня к себе. Кричал, что я довел даже убогую и требовал немедленно помириться с женой.

Но его ругань меня не трогала.

Спустя два долгих года моя женушка, уже бывшая женушка, наконец-то прозрела в отношении нашего позорного брака и проявила зачатки разума, когда подала на развод и не отозвала это прошение.

В глубине души я все-таки допускал большую вероятность, что она блефовала, и ее целью было развить наши отношения, а не закончить их.

Но уж я-то точно намеревался поставить в них жирную точку, раз выдалась такая блестящая возможность.

И поставил, когда расписался сегодня на свидетельстве о разводе.

Даже интересно, какие эмоции отразятся на лице Максимилианы, когда она увидит так якобы желаемый ею документ.

Радость, удовлетворение, ликование?

Я ставил на разочарование.

Впрочем, наплевать.

Теперь на этой нелепице под названием «моя семейная жизнь» можно поставить жирный крест.

Я отложил свидетельство о разводе, и уже в который раз взялся за показания свидетелей о смерти Ребекки Видаль.

Все соседи утверждали, что в тот вечер было тихо.

И лишь одна из соседок, девяносточетырехлетняя старушка, миссис Бубл, заявила, что со стороны участка Видалей доносились странные звуки, а еще она видела вспышки магии.

Но на тот момент эта Бубл считалась недееспособной, поэтому ее россказням никто не поверил. Их даже к делу не приобщили – я раскопал пожелтевший листок в архиве.

К тому же, нанятая родственниками сиделка утверждала, что старуха в ту ночь крепко спала, и ей просто приснился страшный сон.

Бубл ненадолго пережила мать Максимилианы – умерла через полгода, что неудивительно, учитывая ее возраст.

Зато удивительным было то, что я ощутил безотчетное желание допросить эту Бубл…

Если бы она только была жива.

Я откинулся в кресле, испытывая на себя досаду за то, что занимаюсь совсем не тем.

У меня появилась информация, что недавно в наш город заявился чернокнижник, который специализировался на варке запрещенных зелий, для приготовления которых необходимы были жертвоприношения и ритуальные убийства.

Вот о ком мне нужно думать в первую очередь!

Я зашвырнул бумаги по Видаль в дальний ящик стеллажа, пообещав себе больше не доставать их.

Мать Максимилианы умерла много лет назад и умерла своей смертью.

Точка.

Мое время слишком дорого, чтобы тратить его на такие пустяки.

Колдун сейчас, скорее всего, очень хорошо спрятался, залез в самую глубокую щель. Но я должен его отыскать.

Дав необходимые распоряжения по поводу поиска чернокнижника, я отправился узнать, обнаружили ли какие-то зацепки по зеркалу из ванной комнаты моего дома.