Книга Жена неверного адмирала, или Шаурма от попаданки, страница 28 – Матильда Аваланж

Там было много украшений и всяких мелочей, порой странных.

Какие-то яркие открыточки, морские камушки, цветочки, ракушки… Нашелся даже засохший кусок коралла, который ну очень неприятно пах.

Виола просто обожала собирать разнообразный хлам, который казался ей красивым, привлекательным и блестящим, явно тяготея к кислотно-розовому цвету.

Преимущественно в такой цветовой гамме был и ее гардероб, в который я тоже сунула свой нос.

Перья, стразы, цветы, бантики, рюши…

Я надену все лучшее сразу, ох ты ж!

Ой-ой-ой, да куда ж такие вырезы-то, едва прикрывающие соски?

Она явно гордилась своей сделанной грудью, вот и старалась выставить ее на всеобщее обозрение.

Особенно в ее вещах меня поразило платье, полностью состоящее из пышных бутонов искусственных роз. К нему прилагалась такая же шапочка.

Еще одно было полностью расшито крупными стразами и сияло, как новогодняя ёлка.

Дикие леопардовые принты, платье-матрас, платье — морская королева с огромной ракушкой у ворота…

Да уж, наряды мачехи, которые я спустила с балкона, уж точно поэлегантней будут.

М-м, ну зато хоть стало понятно, что у них тут водятся леопарды и морские звезды.

Правда, к чему мне эта информация?

Ну, хотя бы к тому, Селендория во многом совпадает с моим миром. И это хорошо!

Почитаю-ка я лучше про руны — и то больше пользы будет. Виола никак не могла их освоить, но уж я-то, наверное, смогу.

Если овладею местной магией, это значительно облегчит жизнь.

Самой первой руной, представленной в книжечке, была «Сиал» — руна пресной воды, состоящая из комбинации движений указательного и большого пальцев.

Я попробовала повторить, но внезапно с улицы раздался истошный визг, полный дикой, непередаваемой боли.

Не выпуская из рук книжечку, я подошла к окну и увидела услаждающую для глаз картину.

На дорожке стояла Амара в сопровождении нескольких своих служанок, и в ужасе смотрела на свои платья — одно полоскалось в болотной водичке фонтана, второе уже почти намертво прилипло к лошадиным лепешкам, тоже, кстати, весьма зеленоватым.

Ну, и что ей не нравится?

Она же как раз любит зеленый цвет.

Но что-то тут, видимо, мачехе все-таки не понравилось.

Визжа, как сумасшедшая, она пригнулась и скрючила пальцы, переходя на ультразвук, отчего ее служанки и камеристка испуганно зажали ладонями уши.

Видимо, платья действительно были ценными и, может, даже ее любимыми.

Пережив первый шок и ужас от страшной потери, мачеха подняла голову, увидела меня в окне и мы с ней встретились взглядами.

Непередаваемое ощущение.

Медуза Горгона нервно плачет в сторонке.

Если Амара думала, что сейчас я от страха хлопнусь в обморок, то она очень сильно ошиблась.

Сохраняя олимпийское спокойствие, я перевела взгляд на книгу и закрыла окно.

Но, разумеется, я не ждала, что на этом успокоится она.

Скрестив по-турецки ноги, я медитировала на кровати с чашечкой чая, погруженная в заклинания рун, когда ко мне ворвалась она!

Да не одна, а с целой делегацией.

Помимо ее верной прихлебательницы — Ноэмии, в спальню водворились слуги, которые кинули испорченные туалеты мачехи прямо к моим ногам, забрызгав грязью (и прочими отходами лошадиной жизнедеятельности) овечью шкуру.

— Ты-ы-ы-ы! — на высокой ноте протянула Амара. — Ты хотя бы знаешь, сколько они стоили? Авторские платья работы самого Стефана Савиньи, к которому на очередь за полгода записываться надо-о-о-о!