Книга Жена неверного адмирала, или Шаурма от попаданки, страница 30 – Матильда Аваланж

Стремясь, чтобы меня не увидели слабой, я прикрикнула на слуг и вытолкала всех за дверь.

Благо, Амара была настолько шокирована моим выступлением, что не решилась продолжать скандал.

Я подошла к окну и жадно глотнула свежего морского воздуха.

Голова закружилась еще сильнее.

Прижала пальцы к вискам и вдруг услышала какой-то мелодичный звук.

Он был таким приятным, расслабляющим и нежным, что я упала на постель Виолы и погрузилась в него, точно в ласково набежавшую морскую волну.

Веки стали совсем тяжелыми — через минуту я уже спала и видела дивный, странный, сладкий сон про…

Грэм

— Твоя жена вышла из комы? Дружище, да ты серьезно? Поверить не могу — разыгрываешь меня, не иначе!

Мой хороший друг и сослуживец, капитан Фридрих Баббинг от удивления залпом осушил свой бокал-тюльпан, и даже не поморщился.

— Не веришь — можешь полюбоваться, — я повернулся боком, чтобы друг мог полюбоваться тремя царапинами на моей щеке, похожими на след от когтей разъяренной кошки.

Врачеватель хорошенько их залечил, к исходу дня они должны были исчезнуть, но сам факт!

Она не хотела близости! Она меня оцарапала!

Эта дура, всегда послушно раздвигающая передо мной ноги и преданно смотрящая мне в рот, вдруг почему-то отвергла меня с невиданной доселе яростью.

Словно это было не игрой, а всерьез…

Мы с Фридрихом сидели на третьем этаже открытой веранды самой лучшей портовой таверны, откуда открывался вид на весь порт. В основном заведения в порту не особо притязательные, но эта таверна была почти на уровне ресторана — здесь собирался высший офицерский состав морского управления.

Я молчал, любуясь силуэтами кораблей, пришвартованных в порту. Мой фрегат «Отважный», выделялся среди них своими четкими линиями, своей красотой и белоснежными парусами, которые заходящее солнце окрашивало в нежно-розовый.

Самый маневренный, самый быстроходный, несмотря на свою величину — во всей Селендории было не сыскать второго такого корабля.

— С ума сойти, ты же у нас любишь покорных девчуль, а твоя жена расцарапала тебе физиономию, как дикая кошка! — хохотнул Баббинг. — И что же ты теперь собираешься делать?

— Усмирять, — жестко ответил я и осушил свой бокал. — Иначе мне от нее не избавиться.

Сразу же заныл застарелый шрам, полученный в детстве, когда мне было девять. Очень хотелось прикоснуться к нему, потереть пальцами, но я не стал.

Этот шрам, нанесенный очень сильной магией, нельзя было залечить, убрать при помощи врачевателей, как те царапины, оставленные Виолой.

Но даже, если бы я мог, то не стал этого делать.

Я должен был помнить, что тогда, много лет назад, я был виноват сам.

Во всем виноват сам.

Но это не отменяет того, что Виола Шатопер, дочь этого ушлого капитанишки Шатопера — мерзкая, тупая и расчетливая тварь.

Когда я узнал, что за спасение моего отца из плена, Шатопер потребовал, чтоб я женился на этой переделанной, да еще и поставил условие в виде ребенка, то был готов убить всех троих — и отца, и Шатопера и его дочурку Виолу.

Чего я хотел меньше всего на свете — так это возвращения своего отца, адмирала Фрейзера.

По правде сказать, я уже с радостью пил за упокой его души и то, чтобы океан не стал ему мягкими волнами, когда этот Шатопер предпринял отчаянную вылазку на остров Мако, где морелюды держали моего папашу и готовились его казнить.