Книга Жена неверного адмирала, или Шаурма от попаданки, страница 84 – Матильда Аваланж

Конечно, дерево впитало копоть, и его не удалось отскрести до первозданного состояния, но и так результат был впечатляющим.

Металлические стенки и решетки коптильного шкафчика блестели, как новенькие — и неудивительно, я стерла руки в кровь, когда оттирала их от нагара.

Внутри шкафчика коптились насаженные на прутья крили, литорины и осьмилапы. Я в это время разделывала на бочке морских гадов для новой порции копчения.

Не могу сказать, что этот процесс доставлял неземное удовольствие — морепродукты я никогда не любила. К тому же, в этом мире они были какими-то особо противненькими, жирненькими, склизкими и совсем неприятными внутри. Да и пахли, честно говоря, о-очень специфически — сладковато-остро.

Но сейчас мне выбирать не приходилось, поэтому я, стараясь загнать отвращение вглубь, разрубила очередного осьмилапа и одним движением смахнула его потроха в ведро для отходов.

Зато, кто не обращал внимания на запах — так это лежащий неподалеку от меня в корзине Листочек. Малыш безмятежно посапывал, крепко сжимая ручонками любимое ожерелье из раковин.

Бултых крутился рядом, охраняя его сон.

Идиллия.

Справившись с первым шоком, Макдуб спросил:

— Что это ты тут наделала?

— Привела в порядок свое рабочее место.

— А тебя об этом просили?

— Разве не само собой разумеется, что работать, а тем более с тем, что идет людям в пищу, нужно в чистоте? — удивилась я.

Тон хозяина мне очень не понравился — словно я не сделала почти невозможное и не вычистила эту авгиеву конюшню, а, наоборот, в чем-то сильно провинилась.

Пузанок оттер потный лоб платком и заявил:

— Твоя задача — закидывать гадов в коптильный шкаф и не устраивать тут…

В этот момент к коптильне подошел мужчина.

— Две порции крилек, одна — литоринов.

Я с любезной улыбкой протянула ему три деревянные шпажки с гадами. По мне, так не особо аппетитно они выглядели, но довольный мужик явно собрался употребить их вместе с пенным.

— Это что еще за… — Макдуб покрылся красными пятнами. — В твои обязанности входит только коптить гадов, а не продавать их! Ты… Ты, что у меня воруешь, девка?

Я поморщилась.

Вообще-то, это было правдой — я устраивалась не продавщицей, а коптильщицей. Раз в день мне привозили бочку со свежевыловленными морепродуктами, и раз в два дня работник забирал уже прокопченных гадов и развозил их по термополиям.

Но после того, как сараюшка была мной отмыта и приобрела пристойный вид, я не удержалась и написала мелом на одной из стен: «Самые вкусные копченые гады во всем Эльмарино!».

Так как художественные навыки у меня тоже имелись, то еще и изобразила четырех крилей на шпажке.

Эти шпажки, которые я сделала из тростника, кажется, были тут новшеством. По крайней мере, до этого гадов продавали завернутыми в листья какого-то растения со сморщенными листами.

Было интересно, смогу ли хоть что-нибудь продать?

Заинтересованные такой подачей, ко мне зарулили трое грузчиков, которые после тяжелого рабочего дня решили отдохнуть на пирсе с кружкой пива.

В качестве закуски выбрали копченых осьмилапов.

На следующий день они зашли снова. Не скажу, что у меня прямо отбоя от покупателей не стало, но сто пятьдесят десимов, которые я получила за неделю, были неплохой выручкой. Учитывая, что раньше в этой грязной коптильне никто ничего не покупал — все, наоборот, обходили ее стороной.