Книга Душа по обмену, страница 180 – Рада Мэй

Я с ужасом наблюдала, как тело Блордрака-старшего пронзает острая сталь, а по одежде расплывается большое алое пятно. Когда он упал, на меня обрушилась такая чудовищная смесь тоски, отчаяния и бессильной ярости, что стало трудно дышать, а потом всё это снова резко сменилось ужасом. Блондин небрежно вытер клинок об одежду убитого и резко распахнул дверцу кареты. Мама закрыла нас с малышом собой и набросилась на противника с кинжалом, который прятала в складках платья. Но убийца сделал несколько резких выпадов, и она вдруг упала прямо мне на колени, заливая мои руки и платье кровью, что била из перерезанного горла фонтаном и сочилась из рваных ран на груди и животе. Кровь была повсюду, воздух насквозь пропитался её отвратительным запахом, смешавшимся с ароматом цветущего иргаля, вызывая тошноту и рвотные позывы.

Но хуже всего были безжизненные, остекленевшие глаза мамы и то, что она никак не реагировала на мой зов. Интуитивно осознав, что случилось непоправимое, я зашлась в крике, от которого заболело горло. Сознание, поглощённое ужасом и отчаянием, начало меркнуть, кулон на груди нагрелся так, что обжёг кожу. Я снова закричала и, наконец, отключилась. Однако за секунду до погружения в полную тьму увидела, как блондин вытащил плачущего ребёнка из кареты и занёс над ним своё оружие, но в тот миг, когда клинок начал стремительно опускаться, младенец просто исчез…

Возвращение в реальность было медленным и мучительным. Зря я надеялась, что самое худшее осталось позади. Оно поджидало меня здесь — за пределами сна. Стоило открыть глаза, как на меня с новой силой обрушилось всё, что я только что пережила и прочувствовала в своём кошмаре. Страх, паника, отчаяние, невосполнимая горечь утраты переполняли и буквально выворачивали душу наизнанку. Я снова чувствовала себя той маленькой, насмерть перепуганной четырёхлетней малышкой и рыдала так же отчаянно и горько, как она тринадцать лет назад.

Только теперь я была не одна. Меня обнимали, успокаивали, вытирали слёзы и гладили по волосам. А потом по телу снова разлилось приятное, слегка покалывающее тепло, которое постепенно вытеснило все эмоции, оставив меня полностью опустошённой. Точнее я чувствовала себя выпотрошенной и препарированной. Не самые приятные ощущения.

— Лена?! — в поле зрения появилось бледное лицо Никея. Он полулежал рядом, приподнявшись на локте, и с тревогой всматривался в моё лицо. На его белоснежной рубашке отчетливо виднелось мокрое пятно, оставшееся, видимо, от моих слёз. — Как ты себя чувствуешь? Очень плохо?

— Очень, — не стала я притворяться. Во рту было сухо, губы двигались с трудом, голос хрипел и срывался. — Почему я так разговариваю?

— Ты кричала, — виновато вздохнул целитель. — Извини, я не думал, что это будет настолько тяжело.

— Кто-нибудь слышал?

— Нет, я наложил специальные чары. Прости… Даже для меня это был ад, представляю, каково тебе…

Повисло неловкое молчание. Никей хмурился и кусал губы, его тёмные глаза горели каким-то нездоровым лихорадочным блеском. Ах да, он ведь только что видел смерть отца. Что ж, ему сейчас тоже не позавидуешь. Надеюсь, всё это было не зря.

— Ты узнал того человека?

Целитель помрачнел и промолчал. Но промолчал весьма красноречиво. Мне это не понравилось. Опять секреты намечаются?