Книга Девушка из Монтаны, страница 28 – Грейс Ливингстон Хилл

Они обогнули холм и замерли бок о бок. Под холмом пролегла дорога, та самая, которую они искали, а прямо под ними, прижавшись к склону, стояло маленькое бревенчатое школьное здание с открытыми настежь окнами. Перед зданием и за ним стояли фургоны с запряженными лошадьми, но большинство лошадей были под седлами.

Теперь они ясно слышали пение и могли разобрать слова: «О, да будет мне слава, мне слава, мне слава …»

– Что это? – прошептала девушка.

– Полагаю, воскресная школа или что-то в этом роде.

– Ой, школа! А можно туда зайти?

– Как вам будет угодно, – сказал молодой человек, радуясь ее простоте и наивности. – Можно привязать лошадей за домом, пусть отдохнут. Видите, там в тени свежая трава?

Он провел ее за здание, туда, где их коней не было видно с дороги. Девушка с любопытством заглянула в ближайшее к углу окно. Под ним сидели две молодые девушки, приблизительно ее ровесницы, одна из них ей улыбнулась. Это выглядело как приглашение. Девушка улыбнулась в ответ и уже смело направилась к двери. Они вошли в помещение, девушки указали ей на место возле окна, за маленьким столом.

По всей комнате на равном расстоянии стояли столы, а перед ними – еще один стол, побольше. Почти все места за столами были заняты.

Перед большим столом стоял странный деревянный ящик, за ним сидела еще одна девушка, она нажимала на похожие на палочки белые и черные полоски, странно двигала ногами и распевала во все горло. Из ящика лилась мелодия, такая же, как та, что пели люди. «Это пианино?» – подумала девушка. Она слыхала про пианино. Отец, бывало, о нем рассказывал. О, это, наверное, то, чего так хотела мама? «Камерный орган». Возможно, это и есть камерный орган. Как бы эта штуковина ни называлась, ее музыка завораживала.

За спиной сидевшего за большим столом мужчины висела большая черная доска с какими-то белыми пометками. Поначалу прямые солнечные лучи не давали ей рассмотреть, что это, но она сдвинулась немного в сторону и увидела, что это большой крест с написанными под ним словами «Он укроет меня».

Странное это было место. Девушка робко осмотрелась. Ее словно поглотила, затянула в себя эта песня, исполняемая голосами, возможно, к пению и непривычными, но зато от всего сердца. Для нее это звучало как музыка небес, хотя она вряд ли имела представление о том, что это такое – небесная музыка. «Славься, славься, славься!» Слова как нельзя лучше подходили этому дню, лившемуся с неба солнечному свету, избавлению, пришедшему к ней так недавно. Она поискала взглядом своего товарища, чтобы поделиться с ним радостью, но он еще не входил.

Те две девушки протягивали ей книгу и указывали на определенное в ней место. Читать она умела. Мама успела научить ее до того, как стали рождаться другие дети, но ей мало пришлось сталкиваться с тем, что можно было бы назвать литературой. Она жадно схватила книгу и посмотрела на то место, на которое указывали девушки. Там были слова: «Слава мне!», «Слава мне!». Кому слава, ей? Но разве могут ее как-нибудь славить? И за что? Она радостно вздохнула, а песня «Славься» все звучала, подпитываемая энтузиазмом того, кто недавно слышал ее в большом городе на грандиозной службе. Чья-то добрая душа доставила этой небольшой группе христиан буклеты, в которых была напечатана и эта песня, и другие новые песни, и они пели так, как если бы это был тысячный хор.