Книга Девушка из Монтаны, страница 92 – Грейс Ливингстон Хилл

Они добрались до одинокой хижины в горах, которая уже начала разрушаться, и Бенедикт, глядя на тонкие черты лица любимой жены, вспомнил об увиденном им когда-то белом цветке, росшем на краю угольной шахты: несмотря на всю царившую вокруг черноту, на нем не было ни пятнышка.

Они посетили могилы, и здесь, среди всей дикости и запустения, она рассказала ему о том, о чем не рассказывала раньше, – о своем детстве, и познакомила его со всеми своими родными. Она вспоминала о них только хорошее, только то, за что она их любила. Они решили установить здесь простые белые камни и выбить на них слова из книги, которую оба любили. На камне мамы должно быть начертано «Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас»^[4].

В этом путешествии они запланировали то, что потом в должное время и воплотили. Хижина превратилась в простой симпатичный дом с садом и виноградником, с гаражом для небольшой надежной машины. Неподалеку, на склоне холма, была сложена из местного камня церковь с окнами, сквозь которые весело светило солнце, и с колокольней – звон ее колоколов раздавался по всей округе.

Поначалу казалось, что это совершенно непрактично – строить церковь так далеко от ближайшего городка, но Элизабет сказала, что она располагается как раз в центре всего района и видна из всех поселений в этой долине. Более того, она будет стоять на главном пересекающем эти края пути. Она мечтала, чтобы здесь появилось место, которое послужит прибежищем всем, кто искал добра.

А потом они нашли двух миссионеров, которые могли бы жить в новом доме и пользоваться маленьким надежным автомобилем. Это они звонили в колокола, возносили молитвы и играли в маленькой церкви на органе и пианино.

Над алтарем был прекрасный витраж, изображавший Доброго Пастыря, Христа, над которым было начертано: «И помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя, чтобы испытать тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди Его или нет»^[5].

Под витражом было написано:

«„Во время бед укроет меня в шатре Своем; в тайне скинии Своей укроет меня“. В память о том, как укрывал Он, – Джордж и Элизабет Бенедикт».

А в прекрасном доме в Филадельфии, в одной из дальних комнат, куда не имели доступа посторонние, на стене было выбито: «Да не смущается сердце ваше».