Книга Девушка из Монтаны, страница 86 – Грейс Ливингстон Хилл

С минуту он был не в состоянии ясно мыслить. Ему казалось, что он должен на той же скорости промчаться по всей длине поезда, а то она опять ускользнет от него. Чтобы прийти в себя, он присел на свободное сиденье. Ну да, он уже в поезде! Он успел!

Но возникал следующий вопрос: а в поезде ли она? Или она нашла еще какой-то способ убежать от него? Старик-дворецкий мог до нее дозвониться, хотя он сомневался, что ее можно было бы остановить. Уж он-то знал, какой у нее решительный характер, и начал подозревать, что и в этой ее попытке сбежать от него, и в прежних попытках была какая-то причина… Мысль была отрезвляющая, но что тогда значил тот ее взгляд, та улыбка, которая, словно солнце, озарила его душу?

Однако сейчас было не до вопросов. Он не остановится, пока не найдет ее. И тогда ей придется объяснить все без утайки. Он больше не перенесет разлуки, если только не поймет, в чем суть дела. Он встал и на все еще дрожащих ногах отправился на поиски Элизабет.

И вдруг понял, что по-прежнему держит в руках букет! Цветы поломались, растрепались, но он держался за них, как за последнюю надежду. Он грустно улыбнулся, шагая по проходу с этим цветочным подношением. Да, это было совсем не похоже на тот утренний визит, который он планировал, и не так он намеревался преподнести цветы, но разве он не старался как мог? И наконец в самом дальнем от хвоста поезда вагоне он увидел ее. Она сидела, ссутулившись, и грустно смотрела на проносящийся мимо пейзаж.

– Элизабет!

Он стоял в дверях купе, она повернулась к нему, словно пробудившись от глубокого сна, ее лицо озарилось счастьем. Она прижала руки к груди и улыбнулась.

– Я принес вам цветы, – мрачно сообщил он. – Хотя сомневаюсь, что от них что-то осталось, но все же это цветы. Надеюсь, вы их примете.

– Ох! – выдохнула Элизабет и взяла коробку с бедными растрепанными розами с такой осторожностью, словно это был чудом спасшийся от опасности младенец. Она бережно вынула букет из изломанной коробки так, будто собиралась его вылечить. Он наблюдал за ней и изумлялся: разве достойны увядающие цветы такой нежности?

Наконец он заговорил, прерывая ее немой диалог с розами.

– Почему вы убегаете от меня? – потребовал он ответа.

– А что вам с того, что я убегаю? – Она глянула на него с любовью – но и с упрямством.

– Неужели вы не понимаете, что я люблю вас? – спросил он чуть ли не гневно, усаживаясь рядом с ней. – Уже дважды меня отрывали от вас, или вас от меня, не знаю, неужели не понятно, что я больше не выдержу? Отвечайте, прошу вас, – потребовал он тихо, но решительно.

– Этого я и боялась, – она опустила глаза и побледнела.

– Но почему, чего вы боялись? Почему убегали? Неужели я вам совсем безразличен? Ответьте. Если вы не можете полюбить меня, тогда понятно, но я должен все знать, и немедленно.

– Я люблю вас так же, как вы любите меня, – сдалась она. – Но…

– Что – но?

– Но вы ведь женитесь на днях, – сказала она, подняв на него полный отчаяния взгляд.

Он в удивлении смотрел на нее.

– Кто, я? Вот это для меня новость, самая занимательная новость, которую я когда-либо слышал! И когда же это произойдет? Хорошо бы сегодня. Давайте сегодня, хорошо? Давайте остановим этот богом благословенный поезд, вернемся к доктору, уж он сделает так, чтобы мы больше никогда не расставались. Элизабет, посмотрите на меня!